На берегу незамерзающего Понта

Они встретились больше года назад, и тогда он еще даже не догадывался, какую роль Полина Зорина станет играть в его жизни. Тогда она играла всего-то на каком-то благотворительном вечере, а он толком не помнил, почему и с кем там очутился. Понравилась, задержала на себе взгляд, обменялись телефонами. Он и забыл про нее через несколько часов, уехав в итоге с напомаженной моделью, позировавшей для фотографов и куда более эффектно «позировавшей» впоследствии в постели.

Про Полину Стас вспомнил только через день или два, когда искал номер адвоката Зыкина в своей трубке. При наборе после буквы «З» первой высветилась ее фамилия — Зорина. Накатило воспоминание. Молоденькая, ладненькая блондиночка с длинными-длинными ногами и пышной грудью. Не силикон. Проверил он это вскорости — к своей чести она не особенно ломалась. Тем более приятной неожиданностью оказалось то, что она была девственницей и он у нее — первый мужчина. Даже целовалась она не особенно умело, немного по-девчоночьи. И если до того их секса Стас был уверен, что они встретятся еще раз или два, а потом он наиграется, то тогда прострелило: а не бросит он ее, как других. Именно потому что девочка, именно потому что таких ему еще не встречалось при его богатой биографии. И что с ней делать — он еще не очень отчетливо понимал. Зато понимал, что сейчас она его и для него. И терять этого ощущения не хотел, будучи абсолютным собственником.

Сейчас, спустя год с лишним, Штофель не питал иллюзий на ее счет. Поля его не любила. Вероятно, льстило его внимание. Нравились его ухаживания. Она не отказывалась от подарков, со многим соглашалась. Но в чем-то главном, в том, что обязывало бы ее к ответным действиям, старалась воздерживаться. История с так и не купленной машиной засела в нем камнем с острыми гранями, чуть повернешь — режет изнутри. Не так чтобы больно, но крайне неприятно.

Не питал он иллюзий и насчет себя — впервые в жизни влюбился. И не желал считаться с ее безразличием. Еще тогда, давно, когда она прерывающимся голосом, страшно смущаясь, предупреждала его перед сексом, что «никогда раньше», ему напрочь отшибло башку. И решение, что он сделает все для того, чтобы она принадлежала ему всегда, стало закономерным.

В конце концов, ему тридцать два. И пора жениться. Детей у него нет, но они необходимы. И если их родит ему эта чистенькая беленькая девочка, от которой он без ума, то ее не силиконовая грудь будет вполне себе бонусом к семейной жизни.

Только вот какого хрена она вечно для него занята!

Ответом на этот невысказанный вслух вопрос послужил затрезвонивший телефон.

Не Полина — она звонила только в Скайп. И это раздраконило его еще больше. Схватив с прикроватной тумбочки гостиничного номера трубку, Стас уставился на экран. Соколов, будь он неладен. Старый друг. У него в Одессе день в самом разгаре. И невдомек, что 8:40 утра — не самое подходящее время для звонков.

— Да, — пробурчал Штофель в телефон, откинувшись на подушку.

— Два! — раздался веселый голос Соколова. — И не говори, что спишь!

— Сплю. Ты чего такой веселый?

— Щас разбужу! Готов?

— Вадик, может, не надо?

— Ну как хочешь, я не настаиваю, — рассмеялся Соколов.

— Да говори уже, клоун.

— Каждому свое, ты же в курсе, — Вадим выдержал паузу и продолжил: — Аполлинария твоя переметнулась из классического искусства?

Сообразить, что речь о Полине, сразу не удалось. Впрочем, Соколов крайне любил старорежимные имена и вечно коверкал позывные знакомых. Или добавлял им цветистости — как посмотреть. Да еще и утро скорости мышлению не добавляло. Но когда дошло, Стас поморщился. Везде она. Звезда. Этому от нее что нужно?

Вопрос был озвучен в следующей формулировке:

— А по-человечески сказать?

— Почту надо смотреть, тогда понимать будешь, — рассмеялся Соколов, но больше не интриговал. — Мне тут позвонили, попросили подтолкнуть Мирошниченко — того самого — младшего. Отказать я не мог, сам понимаешь. А вот некоторые ссылки оказались интересными.

— Мирошниченко-младший? — переспросил Штофель. — Сын Димона?

— Просыпайся, бро! Он самый!

— Он что? На радио твоем работать хочет? Или малолетка в горсовет лезет и реклама нужна?

— Не знаю, чего хочет он. Его «двигают». Да и то пофиг. Мне не жалко. У него на клавишах… не, я могу ошибиться, но твою Аполлинарию сложно… спутать, — Соколов откровенно заржал в трубку, впрочем, сразу закашлявшись.

Стас завис, соображая. Похмелье? Или все-таки не проснулся?

— На каких клавишах? Где? — пыхнул он. — При чем тут Димон?

— Димон — ни при чем, — терпеливо принялся разъяснять Вадим. — А сы́ночка — при чем. Обзавелся теми, кто двигает со стороны. Сам на Z-fest’е отжигает. Только на клавишах у него… твоя…

— Полина, — закончил за него Стас, мучительно соображая, что бы это все значило. О том, что в ее поселке ежегодный фестиваль проходит, он был наслышан. О том, что в нем участвует — она ему сказать не удосужилась. В то же время выказывать свое крайнее удивление он не спешил. Ни к чему, чтобы Вадим сообразил, что что-то не так.