На берегу Севана (др. изд.)

— Пусть не обидится на меня теперь дед Асатур, если я сделаю одно сравнение, — продолжал Арам Михайлович. — То было золото, и это — тоже золото. Разницы как будто нет, не так ли?… Но чему послужило то золото и чему — это, лежа в хлеву у деда Асатура?…

Старый охотник стоял понуря голову, и было видно, как больно ему слушать такие тяжкие упреки.

— Я хочу указать также на другое важное обстоятельство, — продолжал учитель. — Сейчас меня, как советского человека, смущает и еще одна мысль: как было бы ужасно, если бы в деде Асатуре победило старое! И какая великая потеря была бы для советской науки, если бы снова остались под землей или пропали, были бы тайно проданы — просто как ценный металл — эти молчаливые свидетели прошлой истории нашего народа, его борьбы, быта, культуры… — Арам Михайлович взял из груды золотых вещей, лежавших на полу, одну монету. — Вот видите, на ней изображен Тигран Великий. Монета эта была выбита в те времена, когда в нашей стране еще царило язычество. А вот и союзника Тиграна Великого — Митридата Понтийского — изображение, выбитое на золотой медали… Тигран и Митридат подняли народы подвластных им стран на борьбу с легионами римских захватчиков. Это очень важные, очень ценные находки для науки. Такие находки прятать или уничтожать, превращая в слитки, — преступление… Ну, я думаю, что всего сказанного довольно для деда Асатура. Он глубоко чувствует свою вину. Асатур говорит о дедовской честности, и немало этой чесиюсти в нем самом. Но мне хотелось бы, чтобы дед Асатур самому себе задал вопрос: как можно забыть о честности, о человечности при виде этих блестящих вещичек?…

— Дед Асатур услышал все, что ему нужно было услышать, — сказал Баграт. — Его раскаянию мы верим — оно глубоко и искренне. В конце концов, очень хорошо, что все эти вещи нашлись. Но больше всего надо радоваться, что нашелся человек, что под влиянием этих ребят нашлась утерянная дедом Асатуром честность. — И он пожал старику руку. — Я убежден, что правительство учтет твое раскаяние, дедушка.

Дед облегченно вздохнул. Его побледневшее лицо малопомалу начало оживляться и принимать естественную окраску.

Все заулыбались, кое-кто даже захлопал. Дед расправил плечи, выпрямился. Влажные его глаза сверкнули, как у старого, но еще могучего сокола.

Исход дела больше всех, конечно, обрадовал наших юных героев. Они очень любили своего старого, доброго деда и, видя его страдания, тоже страдали.

— Спасибо и нашим отважным ребятам! Не они ли нашли это золото вместе с остальными древностями в пещерах Чанчакара? Не они ли своим примером спасли честь старого охотника? — сказал учитель.

Подозвав к себе ребят, он обнял и поцеловал их по очереди.

Дед Асатур приосанился и по старой привычке опять сжал рукоять кинжала. Возвращалось к нему утерянное было чувство собственного достоинства.

— Ну, конец, теперь ко мне и смерть не подступится! — сказал он и вдруг, что-то вспомнив, повернулся к Камо: — Камо, родненький, нашли вы, что там такое в пещере бурлило? Не котел сатаны?

— Нет, дедушка, какой там котел! Это под скалой бежит вода, — слабым голосом ответил еще не совсем оправившийся от потрясения мальчик.

— Так, значит, это не сатаэл тебя огненным кнутом хлестнул?

— Кнутом? — изумился Камо. — Ведь и деда Оганеса не сатана ударил, ты это сам говорил.

— Если бы его ударил сатаэл, — смеясь, вмешался Армен, — он бы не остался живым, дедушка.

— И это правда, против кнута дьявольского кто устоит! — пробормотал дед. — Значит, ад оказался неправдой?… Так… Эй, кум Мукел, встань-ка, погляди, что эти парнишки делают! Погляди…

— В самом деле вода? — спросил у Камо Артем.

— Да. Ясно слышно, как она бежит, клокочет…

— Что же ты нам об этом не сказал? — обернулся Артем к Баграту.

— Мы и сами еще ничего толком не знаем… Ашот Степанович, ребята, расскажите, что вы сегодня на Черных скалах сделали?… А куда пропал твой товарищ, ученый? — забросал вопросами Баграт.

— Не надо. Теперь мы будем добрыми друзьями. Я давно хотел этого.

И мальчики обнялись.

— Ну, как ты себя чувствуешь, Камо? — мягко спросил Армен, взяв товарища за руку.

— Немного тяжела голова, в остальном хорошо.

— Еще бы, как же не хорошо! — вмешался Грикор. — Походи за мной такая фельдшерица, — он лукаво покосился в сторону Асмик, — у меня бы в два-три дня нога выправилась… Честное слово!

— Довольно тебе, насмешник, довольно! — потянула Грикора за его черные кудри Асмик. — Даю тебе слово, что буду за тобой ухаживать, когда ты наконец решишься на операцию, дашь врачам выправить ногу.

— Как же вода-то, вода-то? — нетерпеливо спросил Камо.

— Вода будет, работаем… Сегодня докопались до огромного плоского камня, — сказал Сэто. — Вода под ним — это ясно. Пробьем камень — вода фонтаном хлынет.

Камо взволнованно поднялся и сел на кровати:

— Зачем в это дело вмешалась строительная бригада? Воду мы нашли, мы и должны ее дать селу. Будет позорно, если нас опередит кто-нибудь другой. Для нас это дело чести!

— Своими силами мы не скоро справились бы, — сказал Армен.