На берегу Севана (др. изд.)

Вышел из дому и председатель колхоза Баграт. Вслед за ним появился и учитель Арам Михайлович, как всегда в гимнастерке, старой военной фуражке и высоких хромовых сапогах.

— Пойдем, Арам Михайлович, — сказал Баграт, — поглядим, что делают наши герои… И Асмик ведь с ними ушла, еще до рассвета. Тайком ушла… Эх, где-то наша молодость! — улыбаясь в усы, говорил Баграт. — Смотрю я на эту молодежь, на дела ее, вижу, как все ее внимание, все ее мысли, целиком отдаются народу, как они только и думают о том, чтобы сделать доброе дело, нужное родной Советской стране…

Заметив Артуша с товарищами, спешивших к Черным скалам, Баграт остановил их:

— Эй, ребята, куда вы с пустыми руками? На свадьбу, что ли?… Назад! Возьмите лопаты, кирки, ломы… Эге, и дед Асатур ковыляет! Заложил бороду за пазуху — значит, тоже в поход собрался… Занятый человек, хороший человек, — кивнул Баграт Араму Михайловичу на старого охотника.

Учитель только улыбался — он ли не знал деда Асатура! А Сонб кричала:

— Сэто, эй, Сэто! Этот сорванец снова ушел в то проклятое место!…

— Ты чего опять раскричалась, баба? И дал же бог тебе голосок! — укоризненно покачал головой дед Асатур. — Помолчи немного! Сейчас все пойдем поглядим, что делать надо.

И дед Асатур, сопровождаемый своим верным Чамбаром, тоже зашагал к Черным скалам.

Вскоре на вершине скалы над пещерой собралось много сельской молодежи. Ребята посмелее даже спустились по веревочной лестнице и скрылись в черной пасти «Врат ада».

А внизу, в ущелье, собрались колхозники и, задрав головы, с любопытством поглядывали вверх.

Внизу, у дуба, дед нашел Асмик: на этот раз ребята ее с собой в пещеру не взяли.

Увидев старика, она радостно бросилась к нему:

— Дедушка, а как же мы? Мы так и не пойдем в пещеру?

— Как — не пойдем? Да разве без нас что выйдет! — искренне удивился дед Асатур. — Идем!

Не успели старик с девочкой дойти до вершины, как снова, на этот раз из ущелья, послышался крикливый голос Сонб (и она прибежала сюда с народом):

— Эй, сынок, Сэто! Эй, сыночек, куда ты забрался? Вылазь оттуда!… Уф, сил моих нет!

И, как нарочно, Сэто вдруг появился у входа в пещеру. Он был радостно взволнован.

— Погоди, погоди, мать! — крикнул он. — Рванем еще разок, и все будет ясно: то ли вода там под камнями, то ли ад… Мало осталось, погоди. Мы…

Не договорив, Сэто вдруг сорвался с места, бросился к лестнице и торопливо полез вверх. Вслед за Сэто выбежали и остальные ребята и один за другим поползли по качавшейся над ущельем лестнице.

— Эй, эгей, удирайте! — крикнул вниз Грикор. — Удирайте! Сейчас скала лопнет и весь мир наполнится рогатыми чертями!…

Грикор, смеясь, помахал рукой столпившимся внизу колхозникам и, подпрыгивая на одной ноге, бросился догонять товарищей, уже спускавшихся по узкой, затерявшейся среди расщелин скалы тропке.

— Ох, уж этот Грикор! — сказал кто-то внизу. — Мир еще никогда не видел такого болтуна и насмешника, такого…

Но тут и в самом деле дрогнули и качнулись Черные скалы. Оглушительный взрыв потряс воздух. Рыжее облако дыма сказочным драконом-вишапом выползло из «Врат ада» и мглистой тенью закрыло солнце. И вдруг с грохотом, громом, звоном ринулась в ущелье вода…

Вырвалась она из черной пасти «Врат ада», из своей мрачной многовековой темницы, и бурным каскадом низверглась в ущелье. Это был, вероятно, самый высокий, самый чудесный водопад в мире… С недосягаемой высоты стремился мощный поток студеной светлой воды, дробился о выступы скал, рассыпался мириадами брызг и радужных, ярко горевших на солнце искр…

Непередаваемый восторг охватил колхозников. В первое мгновение они словно лишились дара речи и безмолвно, горящими глазами смотрели на дорожку, внезапно возникшую на черном фоне скалы — живую, бурливую, в серебряном кружеве пены… Затем молчание нарушилось громовым «ура». В воздух полетели шапки. Люди опускались на колени, припадали, к воде, прикасались к ней, словно целуя губами…

Яростно лаял на падавшую в ущелье воду Чамбар. То ли радость свою выражал он, то ли удивление — ведь совсемсовсем еще недавно бегал он здесь по сухим и острым камням!

Неожиданно на краю пещеры появилась фигура с ломом в руке. Снизу она казалась совсем маленькой. Это был Камо. Он стоял на каменном выступе, в самом уголке гладкой каменной «губы», которая впервые рассказала Армену и Араму Михайловичу о когда-то, века назад, стекавшем отсюда водном потоке.

Лицо мальчика сияло.

С чувством глубокого удовлетворения смотрел он на холодные струи освобожденной им и его товарищами воды, и сердце его было полно беграничного счастья.

Из глаз Камо текли слезы, но он не замечал их: это были слезы радости, большой, неизъяснимой.

Товарищи, колхозники махали ему шапками, что-то кричали восторженно, а его пегая лошадка, привязанная к разбитому молнией дубу, била копытами, ржала и вздрагивала от падавших на нее холодных брызг воды.

Когда Камо сошел вниз, его встретили и обняли сначала родители, потом товарищи, колхозники. Расчувствовался и поцеловал его и суровый обычно председатель колхоза. Его сегодня нельзя было узнать — так он сиял.