На берегу Севана (др. изд.)

— Не хочу я есть, бабушка. Ты мне скажи, как спасти птенцов? — нетерпеливо твердил Камо.

Старуха улыбнулась. Ее доброе маленькое худенькое лицо покрылось тонкой сеткой морщин.

— Ну, — сказала она, — есть такой способ. Если некоторое время подержать яйца за пазухой или под мышками — вылупятся. Бывает и так: выведет курица несколько цыплят, займется ими и оставшиеся яйца бросает — не желает досиживать. Несколько раз я такие яйца у себя за пазухой донашивала.

— Ну, ученый брат; что ты скажешь на это? — спросил Камо у Армена.

— — По-моему, это не противоречит науке. Для выведения цыплят нужна только равномерная теплота, ничего больше. Но в книгах говорится, что температура должна доходить до тридцати девяти градусов, а нормальная температура у человека не превышает тридцати семи… Как же так, бабушка?

— В ваших градусах я ничего не понимаю, милый мой, — спокойно ответила бабушка. — В последний день цыпленок — уже готовая птица, ему уже дышать воздухом надо, бегать, есть. Теплоты человека для него довольно. А градусов я не знаю… Знаю только, что согреешь на груди — обязательно выйдут, выживут.

— Верно, верно! — поддержал бабушку Армен.

— Значит, так и сделаем. Асмик, собирай школьников! — приказал Камо.

Видя Камо и его товарищей озабоченными, школьники почувствовали, что произошло что-то неладное.

— Что случилось? — тревожно спрашивали они. Камо кратко сообщил о том, что случилось на ферме.

— Для спасения жизни гусят вы должны по нескольку часов продержать под мышками яйца, — сказал он.

Необычное предложение это сначала всех крайне удивило. Его готовы были принять за шутку.

— Как так? Стать наседками? — спросила одна маленькая насмешница и фыркнула.

Все засмеялись.

Но тут взволнованно заговорила Асмик:

— Надо спешить, надо спешить! Нельзя опаздывать — ведь там умирают маленькие беспомощные птенцы! Умоляю вас… — Голос у Асмик задрожал.

Волнение, охватившее ее, передалось всем. Школьники, за минуту перед тем весело шутившие, посерьезнели.

— Ну, чего же мы ждем? — раздался звонкий голос с. — Идем, идем спасать гусят!

Дети бросились к колхозному сараю.

— Будьте осторожны, не раздавите яйца у себя под мышками, — предупреждала всех Асмик. — Если не вылупятся — духом не падайте: могут немного запоздать.

— Горе тому, кто раздавит яйцо! — - грозно хмурил брови Грикор.

— Опозорились мы перед селом… — ворчал дед Асатур. Все же и он, спрятав на груди несколько яиц, понес их своей старухе.

— Бери, Наргиз, бери… Ничего не поделаешь: раз ошиблись, надо исправить ошибку, — сказал дед жене. — Да ты бы пошла к детям, показала, как надо делать, а не то всех гусят передушат.

…Асмик и сама не спала всю ночь к матери не давал уснуть.

— Мам, опять стукнул… Ну почему же не выходит? — то и дело говорила она.

Чтобы не уснуть, Асмик принялась читать, но вскоре книга выскользнула из ее рук и упала на пол.

Асмик в ужасе проснулась. Первой ее мыслью было: не задавила ли она птенца?

Как бы в ответ на вопрос девочки, под мышкой у нее что-то зашевелилось.

Асмик сунула руку за пазуху, нащупала и вынула обломки скорлупы, а вслед за тем извлекла и крошечное существо неуклюжее, круглое, с едва пробившимся пушком и плоским клювиком.

Беспомощное, оно до слез растрогало девочку.

— Какой славненький, какой хорошенький! — повторяла Асмик, разглядывая сидевшего на ее ладони новорожденного гусенка.

Радость

Так было в эту ночь и во многих других домах в селе Личк. У детей под мышками начинали шевелиться птенцы, слышался легкий хруст разбиваемой скорлупы, тоненький писк. Легонькие, пушистые, теплые созданьица выглядывали на свет из своих темниц.

Ну и радость же была в тот день в селе! Детям не хотелось расставаться со своими питомцами.

Они ласкали гусят, кормили крутым желтком и очень неохотно относили на ферму.

На ферме царила сумятица. Начали вылупляться гусята и у наседок.

Наседки сердито клохтали, не зная, что им делать — то ли опекать новорожденных, то ли сидеть на яйцах, ожидая запоздавших.

Их, по-видимому, удивлял странный вид цыплят: таких неуклюжих в жизни у них не было!

Начали трескаться яйца и во втором, исправном инкубаторе. Дед Асатур поглядывал на кругленьких птенцов, копошившихся в «печке», и только покачивал головой.

И так велика была радость деда, что он поспешил сейчас же домой, чтобы поделиться мыслями со своей старухой.

— Говорю тебе, Наргиз, из этой железной печки цыплята сотнями выходят, — рассказывал старик, по своей привычке все преувеличивая. — Ты подумай только, какую умную штуку выдумали! Подумай только, сколько кур освобождается от своих обязанностей: не надо им целый месяц на яйцах сидеть, не надо цыплят опекать… Пусть себе железная наседка цыплят выводит. Видишь ты, до чего наука дошла!

— Чтоб мне ослепнуть! Да разве без матери цыплят выводят? Разве без сердца душа живая родиться может?… — возмутилась старуха.

— Что тут сердцу делать? Цыплята выходят, Анаид их кормит, ходит за ними — какая тебе еще нужна мать, какое сердце? — рассердился дед.