На берегу Севана (др. изд.)

— А как же? Раз мы устраиваем птицеводческую ферму, надо и соответствующую литературу читать… Так вот, я и говорю: трудно сказать, когда вылупятся лысухи. Об этом я ничего не нашел у Брема.

* * *

Эту ночь ребята провели в большом волнении. Камо лег, но не мог заснуть. Среди ночи он оделся и пришел в сарай. Грикор еще не спал.

— Ну что, еще не выходят? — спросил Камо.

— Нет, только что проверял.

Утром, раным-ранехонько, Асмик, Камо и Армен уже были в сарае. t

Нет, еще ни одно яйцо не проклюнуто!

— Ночью, — сказал Грикор, — я опять подслушал, как куры разговаривали. Сладенькими голосками своих цыплят звали: «Выходите, цыплятки, двадцать первый день настал… Пора, выходите, ребятки…» А цыплята из яиц отвечают: «Кто вы там такие, что нас зовете? Мы голос своих матерей знаем, вы не наши мамы…»

Но ребятам было не до смеха.

— Полно шутить! — сказал Камо. — Как бы нам узнать точно, на какой день выходят из яиц лысухи?

Позвонили районному агроному — удивился; районному птицеводу — и тот не знал…

Так, в тревоге, прожили ребята еще один день. Птенцов все нет и нет!

Грикор даже шутить перестал.

— Говорил я вам, — упрекал он товарищей, — что болтушек понаделаем! Надо было, как я советовал, сварить да съесть. Зря яйца загубили!

Грикор вынул яйцо из-под наседки, поднес к уху и потряс.

— Убил цыпленка! — с криком повисла на руке у него Асмик. — Разве так сильно трясут?… Дай мне! — Асмик отняла яйцо у Грикора и стала рассматривать его на свет. — Порядите, в нем цыпленок… Видите, какое оно темное? Это от цыпленка темное.

— А ну послушай, дышит он? — посоветовал Грикор.

— Скорее положите яйцо назад, остынет! — забеспокоился Армен.

Прошла еще одна ночь, тревожная и длинная. Казалось, и рассвета не будет.

С зарей вся группа юных натуралистов уже была в сарае. Они осторожно приподняли наседок и осмотрели яйца. Увы, ни одно не проклюнуто! А ведь уже двадцать второй день…

Все были так огорчены, что в этот день едва ли понимали, о чем говорят учителя. «Почему так запаздывают водяные курочки?» — только и думали ребята, сидя в классе.

После занятий они снова собрались в сарае. Там уже были мать Асмик и Грикор.

Грикор обрабатывал долотом какую-то колоду, выдалбливая в ней ямку. Он торопился в школу и спешил закончить работу.

— Ты это чем занят? — спросил Камо. — Цыплята не вылупились?

— Чем занят?… Для цыплят ванну готовлю. Вы всё: «Вылупились, вылупились?» Чего торопитесь? Вылупятся авось. Им тоже спешить некуда. Подождут, пока ванну сделаю, а то где им купаться!

— Не испортились же все яйца! — в досаде сказал Камо. Он был самым горячим и нетерпеливым.

Мать Асмик, сидевшая на стуле у одного из инкубаторов с вязаньем в руках, начала успокаивать ребят:

— Если говорят, что курица двадцать один день на яйцах сидит, это не значит, что у всех одинаково, день в день, вылупятся птенцы. Привезла я из совхоза яйца племенных кур — из них цыплята вышли на двадцать третий день. И птицевод говорил, что у племенных кур цыплята выходят позже, чем у простушек.

— Ну, а водяные куры — не племенные, что ли? Клянусь их лысыми головами — племенные! — вмешался Грикор, продолжая долбить свой чурбак.

— Может быть, наседки плохо сидят и яйца остыли? — спросила Асмик.

— Это случается, — подтвердила Анаид. — Если наседка часто бросает гнездо, чтобы поклевать, яйца могут остыть.

— А мы их очень часто кормим — в этом-то и все дело! — взволновалась Асмик. — Конечно, яйца остыли и все птенцы погибли…

— Успокойся, — сказал ей Армен. — В книге «Птицеводство» сказано, что, если наседка даже надолго покинет гнездо и яйца остынут, цыплята не погибают — только замедляется их развитие. В книге говорится, что вредно только тепло, если оно выше нормального.

— Нет, температура у нас тридцати девяти не превышала, за это я ручаюсь, — ответил Армен.

— Ну, заговорили! — подняв голову от своей «ванны», остановил их Грикор. — Вон птенцы в своих скорлупках прислушиваются к моему стуку и друг с другом перешептываются. Говорят: «Не готова же еще ванна, куда нам спешить? Ведь купаться-то не в чем».

— Да ведь и на самом деле, — опомнился Камо, — где же будут купаться наши птенцы в первые дни?… Марш все по домам: тащите всё, что у кого есть, — корыта, тазы…

— Верно, Камо, дорогой! Гусята да утята как выйдут из яиц, так сейчас же к воде заторопятся, — поддержала его Анаид. — Пойдите принесите корыта.

Вскоре сарай был полон корыт, старых тазов, даже больших и глубоких котлов. Грикор, пыхтя, заканчивал свою «ванну».

— Ну вот теперь, — удовлетворенно сказал он, — теперь они могут бросать свои скорлупки и выходить. Пожалуйста, милости просим!

О чем сообщил Грикор

В этот день Грикор, как всегда, дежурил в сарае с утра.

В разгар уроков внимание учеников школы неожиданно было привлечено какой-то фигурой, маячившей во дворе перед окнами и делавшей странные знаки.

Камо, сидевший недалеко от окна, тоже выглянул во двор и сейчас же узнал Грикора.