На берегу Тёмного моря

Магазин Оскара был чудесным местом. Книги наполняли его от пола до потолка – по большей части потрёпанные, обгоревшие, древние на вид. Толстые книги и тонкие, книги о рыбах-кинжалах, книги о королях Скри, книги о взлёте и падении спроса на пироги с коринкой, книги об Анниере, книги о книгах, посвящённых другим книгам… и все они были расставлены по многочисленным полкам сообразно тематике.

Но Оскар собирал не только книги. Карты, разные мелочи, удивительные сюрпризы лежали там и сям среди старинных томов, на самом виду – но не заметить их в тесноте было легче лёгкого. Джаннер часто бывал в магазине Оскара, но тем не менее по пути в хозяйский кабинет, расположенный в задней части магазина, всякий раз плутал.

Когда дверь за ним закрылась, Джаннер улыбнулся и сделал глубокий вдох. Ему нравился застоявшийся воздух магазина. Тинк заглядывал сюда лишь несколько раз и ненадолго, поэтому теперь его взгляд бегал туда-сюда, пытаясь охватить всё сразу. По пути к кабинету они обнаружили деревянную чашу, полную пыльных старых очков. Рядом лежал крошечный череп с клювом и тремя глазницами.

– Гляди! – шепнул Тинк.

Джаннер улыбнулся: радостное волнение брата его забавляло. На другой полке стояла банка с сухими ярко-оранжевыми насекомыми, а чуть дальше – миниатюрный деревянный замок с живой мышью, которая следила за ними из башенного окна. Джаннер остановился как вкопанный перед полкой с надписью «Книги о кузнечном деле и/или пирогах», и Тинк, старательно читавший названия на всех корешках, врезался в него. У Джаннера заплелись ноги, и он рухнул на пол, сбив с полки толстую круглую свечу. Сердито взглянув на младшего брата, он подобрал свечу, которая оказалась маслянистой на ощупь, и поставил её на место. Рукописный ярлычок на свече гласил «Сопляной воск». Джаннер с отвращением вытер руки о рубашку[23].

– А? Кто здесь? – послышался неподалёку приглушённый голос.

Несколько книг на полке справа отъехали назад и исчезли; показалось лицо Оскара, который смотрел на мальчиков сквозь очки.

– А, Джаннер, Тинк. Я не слышал, как вы вошли, – сказал он с улыбкой. – Сегодня у нас много работы, так что прохлаждаться некогда. Разглядывать книги будете потом. Ступайте за мной!

Книги вернулись на место, и Оскар зашагал в дальнюю часть магазина. Три раза уткнувшись в тупик, Джаннер и Тинк наконец нашли хозяина «Книг и укромных уголков» на складе – он расхаживал взад-вперёд с трубкой во рту.

– Ну, ребята, я-то думал, что Подо научил вас не отказывать старикам в помощи. Что вы там застряли?

– Не туда свернули в отделе истории, – ответил Джаннер, – и ещё раз не туда – в отделе бессмысленной поэзии. И ещё раз…

– Не важно, – перебил Оскар, отмахнувшись. – Великий Хортон, если не ошибаюсь, написал: «Не беспокойся о праздных мальчишках, если на руках у тебя целый груз свежеприбывших книг». Что-то в этом духе он, несомненно, написал.

Широкий стол Оскара был завален пачками пергамента, разнообразными трубками, перьями, пузырьками чернил. Догорающая свеча в медном шандале освещала старинную карту, разложенную в середине стола. Тинк придвинулся ближе, чтобы посмотреть.

– Не суй сюда нос, юный Игиби, – велел Оскар, торопливо подходя к столу и сворачивая карту. – Не сомневаюсь, старший брат объяснил тебе, что не всё здесь предназначено для молодёжи. В мире есть тайны, которые сокрыты от юношей.

Тинк покраснел, оробев оттого, что его с самого начала отчитали. Джаннер перехватил взгляд брата и ободряюще подмигнул.

– А откуда взялись все эти книги, сэр? – спросил Тинк.

У Оскара загорелись глаза, и он гордым взглядом окинул свой магазин. Он всегда был готов пуститься в разговор о книгах.

– Ох, юный Тинк, откуда они только не взялись. После Великой войны я странствовал по всему Скри, спасая что только можно. Ты не представляешь себе масштаб бедствий. Проклятые Клыки дотла сжигали наши дома и города. Но потом, как всегда бывает, пыль улеглась. Когда жизнь начала возрождаться, скриане достали из тайников уцелевшие сокровища. В том числе книги. Правда, теперь они перестали быть сокровищами. Но я знал, что должен их собрать. И сохранить.

При упоминании Великой войны Джаннер вновь подумал об отце. Он никогда не спрашивал, знал ли Оскар о нём что-нибудь – например, как тот погиб. До недавних пор эту тему в доме Игиби старательно избегали. Когда Джаннер нашёл в комнате матери рисунок, плотина, удерживавшая память об отце, дала течь. Эсбен Игиби проникал в мысли Джаннера, и с этим ничего нельзя было поделать.

Джаннер хотел спросить у Оскара, чтó ему известно, но тот деловито сметал пыль с книг и вещал:

– Люди тратили столько сил, отстраивая сгоревшие дома и приспосабливаясь к жизни при злобных ящерах, которые стояли у них над душой, что читать им было некогда. Они отдавали мне книги просто так или продавали за гроши. Как сказал в своих мемуарах печально известный Бвизли Книжный Вор: «Дёшево – это почти даром». Посмотрите вокруг, мальчики. Здесь хранится лучшее, что есть в старом Скри. Или, по крайней мере, то, что от него осталось.