На берегу Тьмы

Николай заметил, как сильно дрожат у него руки.

– Прости, не знал. Как же это случилось? Когда?

– Как я писал из Твери, определили меня в двести шестнадцатый пехотный Осташковский полк.

– Да-да, я помню.

– Ну вот в сентябре во время отхода Первой армии меня и взяли в плен под Мазурскими озерами.

– То есть еще в начале войны? Да, что ж… Сочувствую. Где же держали тебя?

– В Ингольштадте. Несколько раз пытался бежать – безуспешно. Но вот в последний раз получилось: охранять поставили одних стариков – всех, кого могли, немцы уже отправили на фронт, – Александр поморщился, – на подмогу своим.

– Терпимо было?

– Кормили плохо, конечно, но выжил. Что еще надо? Потом, после побега, пешком каким-то чудом я и еще несколько солдат добрались до Дании, там пошли в Красный Крест и в консульство – они и помогли добраться: купили билет. И вот через Швецию, Финляндию приехал в Тверь, в военное присутствие. Оттуда прямиком направили в Алексеевское училище на ускоренные курсы – полк-то мой расформирован.

– Подожди. Так ты был в Твери и даже не написал? Почему?

Александр, до этого сдержанный и спокойный, вдруг повернулся к Николаю:

– Не смог я. Два с половиной года просидел в плену, даже повоевать толком не успел – меня сразу взяли. Мечтал родину защищать, вернуться героем, с наградами, а вместо этого что? Сейчас хоть офицером пришел – не стыдно в глаза людям смотреть.

Николай тоже не сдержался. Ему стало обидно за Катерину:

– Но она ждала! Каждый день ждала, плакала. Не знала, жив ты или нет.

– Что теперь об этом говорить? Я вернулся, и это главное, – спокойно развел руками Александр.

– Ну, тебе видней, конечно, – пробормотал Николай. Его поразила жестокость Александра по отношению к Катерине. Гордыня, фанатичное желание прийти героем были для него важнее переживаний жены. Ведь знал, как она любит его. «Этот неблагодарный выскочка никогда ее не оценит!» – злился Николай. – Ну что ж, в усадьбе дел невпроворот, – он решил перевести разговор в более безопасное русло: – Рад, что ты вернулся! Крестьяне отказались работать, представь себе. Пришлось брать из пленных, правда, из них те еще работники, – сказал Николай, и тут же пожалел, – его высказывание о пленных не могло не задеть Александра. – Я не то имел в виду, – попытался оправдаться Николай.

– Не важно, – отрезал Александр. – Я в любом случае не мыслю себя более управляющим.

– Что ж так? – удивился Николай. – Возвращаешься на фронт?

– Пока не знаю. Сейчас отпуск на шесть недель, – уклончиво ответил Александр.

– Говорят о скором наступлении.

– Да, знаю, Брусилов поведет.

– Брусилов – предатель. Предал царя, – не сдержался Николай. – Я слышал, что солдаты бунтуют: дезертируют, не слушаются офицеров, братаются с немцами. Мы проиграем войну, если так продолжится!

– Я за мир во что бы то ни стало, – твердо сказал Александр.

– Так и ты разделяешь эти идеи большевиков? – поразился Николай. – Не могу поверить! Ты же образованный человек!

– Я за мир, – снова повторил Александр. – Мир и справедливость. Закончится война, все будут трудиться. С каждого по способностям, каждому по труду.

– Это будет мир ценой огромных потерь!

– Но мир! Наконец перестанут отправлять на фронт этих молодых крестьянских мальчишек, делая из них пушечное мясо!

– Да что же это такое? Ты понимаешь, что это означает? – Николай вскочил на ноги и, хромая, стал расхаживать по кабинету.

– Это означает, наступает новая эпоха, когда и крестьяне, и рабочие будут жить хорошо, – спокойно заключил Александр. – И главное, они будут живы, а не сгинут на этой проклятой войне.

– А как же, по-твоему, будут жить помещики?

– Своим трудом. Землю все равно уже не удержать, при любом раскладе.

– И ты что же, предлагаешь мне самому сеять, пахать, косить? Неужели я, образованный человек, не могу больше принести никакой пользы?

– Не знаю, – признался Александр. – Возможно, это будет благородно и честно: оставить себе столько земли, сколько необходимо для семьи, и самим обрабатывать ее? – сказал Александр.

Николай подскочил к нему и закричал:

– Ты? Ты меня обвиняешь в недостатке благородства и честности? Ты?

Александр покраснел и поднялся:

– Спасибо вам за все, что вы сделали для моей семьи и для меня лично, Николай Иванович. В любом случае я вам больше не управляющий. Мы с семьей сию же минуту уезжаем в свой дом.

Николай пораженно молчал. Не ожидал такого поворота. Александр, не пожав протянутой Николаем руки, стремительно вышел из кабинета и захлопнул за собой дверь.

«Именно так. Именно так все и должно было закончиться», – думал с горечью Николай. Несколько раз порывался пойти и вернуть гордеца, в конце концов, извиниться перед ним – нервы, видать, ни к черту. Но, подумав, решил, что так будет лучше для всех.