На ближневосточных перекрестках

Развалины современника Вавилона — Борсиппы — лежат в 15 км к югу от него. За Хиллой дорога раздваивается: одна идет на Эн-Неджеф, вторая — к Дивании… Близ этой развилки стоит небольшой мавзолей, где похоронены дочери имама Хусейна, убитого под Кербелой. По преданию, Хусейн был женат на персидской царевне — дочери последнего сасанидского царя Йезиргерда III, и поэтому могилы его дочерей почитаются не только арабами, но и иранцами. В мусульманские праздники этот мавзолей больше всего посещают женщины.

Продолжаю путь по дороге на Эн-Неджеф и, проехав километров десять, у покосившегося указателя сворачиваю в пустыню. У обочины дороги стоит несколько обжиговых печей. Несколько арабов загружают сырые кирпичи внутрь усеченной пирамиды печи, в которой затем разведут огонь. После этих печей можно ехать без всяких указателей: как только вдалеке покажется высокий холм со столбом, это и будут остатки древнего города Борсиппы…

На холме высотой около 100 м, усыпанном битым кирпичом и черепками, стоит 20-метровая кирпичная колонна разрушенной башни. С холма открывается вид на простирающуюся внизу равнину. У подножия, легко угадывается планировка погибшего города, очертания его улиц, фундаменты больших строений. Вдалеке темнеют купы финиковых пальм, блестят зеркалами небольшие — болотца, поднимается белесый дымок цементного завода у плотины аль-Хиндия. Пестрые соколы, возбужденно клекоча, парят на одном уровне с вершиной колонны. В многочисленных щелях и трещинах 20-метрового остова они устраивают гнезда и выводят птенцов…

К востоку от холма, на маленьком пригорке, на том месте, где до преданию, родился библейский Авраам, построена невзрачная глинобитная мечеть. Она не имеет минарета и скорее напоминает мавзолей с куполом, который ставят над могилами мусульманских святых. Кстати, — Авраам, именуемый Ибрагим аль-Халиль, почитается и мусульманами.

В Месопотамии есть еще два места, связанных с именем этого библейского пророка. Это Ур на юге Ирака, где жил Авраам, и Эль-Курна на месте. слияния Тигра и Евфрата, где, как свидетельствует надпись на таблице, поставленной в этом городе для удобства туристов, Авраам молился две тысячи лет до нашей эры.

Я осмотрел скромную мечеть, украшенную вмазанными в глину осколками зеркала и желтыми отпечатками выпачканных в хне ладоней. Мечеть весьма популярна. В пятницу с окрестных деревень сюда приезжают крестьяне и их жены со звонкими серебряными браслетами на ногах. Они спускаются вниз, в темный подвал, где бьют поклоны, читают положенные молитвы и, высказав все свои обиды и горести, поднимаются наверх. Здесь, у мечети, торгуясь с заезжим коробейником, они покупают белые конфеты с мятным привкусом и другие сласти, а затем возвращаются обратно в деревни.

Я тоже спустился в темное подземелье. Его стены задрапированы черной и зеленой тканью. За занавеской, громко причитая и плача, молится женщина. Судя по возгласам, у нее в семье не все благополучно: она просит Авраама вернуть ей любовь мужа и защитить от злых соперниц.

Борсиппа пользуется особым уважением у археологов-любителей. Здесь чаще, чем в других местах Ирака, можно найти обломок кирпича с черточками клинописных знаков или зеленый кружочек превратившейся в окись медной сасанидской монеты.

Выйдя из мечети и следуя наставлениям более опытных «археологов», приступаю к первым поискам. Осторожно спускаюсь с холма, внимательно глядя под ноги на валяющиеся осколки кирпича. Некоторые из них переворачиваю носком ботинка в надежде обнаружить клинописные надписи. Стоп! Кажется, клинопись! Поднимаю два спекшихся кирпича. От пожара, уничтожившего когда-то весь город, они потрескались; их покрыли мелкие морщинки и бороздки, которые можно принять за нанесенную тростниковой палочкой клинопись.

Иду дальше и через несколько минут оказываюсь у подножия холма, но… с пустыми руками. Начинаю карабкаться наверх уже в другом месте. Аккуратно переворачиваю засыпанные землей кирпичи. От яркого солнца, постоянного напряжения из-за пристального вглядывания в груды обломков, жары, чередующихся спусков и подъемов на крутой склон холма начинает рябить в глазах. Скоро я настолько устаю, что решаю поскорее добраться до вершины и отдохнуть в тени монолита. И как будто для того, чтобы подстегнуть меня на моем тернистом пути, попадается неправильной формы осколок кирпича с почти стершимся клинописным текстом. Его верхний конец закопчен, а в нижнем углу — небольшая трещина. От древнего текста, нанесенного, вдоль кирпича полосой сантиметров в пять, осталась лишь центральная часть. Полустертая надпись особенно хорошо различима при боковом освещении.