На ближневосточных перекрестках

На обочине дороги поднимаются кусты, называемые «ишар», с мясистыми бледно-зелеными кистями, похожими на листья заячьей капусты. Если надломить лист, из него выделяется белый сок. Этот сок собирают в сосуды и используют для очистки волосяного покрова с козлиных шкур при изготовлении бурдюков. Я вижу эти бурдюки развешанными на пальме. Их обвевает ветерок, и вода в них охлаждается. Мне припоминается, что в восточных районах страны и в оманской провинции Дофар ишар называют еще «баруди», т. е. «пороховой куст». Пепел, остающийся после сжигания этих кустов, содержит много селитры и раньше использовался бедуинами для изготовления пороха. Поистине человеческая фантазия неистощима!

Перед нами постепенно из-за финиковых пальм вырастает город. Это Терим, но путь к нему перегораживает Вади-Тиби. С шумом несется мутный поток. Вчера в горах прошли дожди и сегодня вода пришла к Териму. Шоферы остановившихся автомашин долго обсуждают, стоит ли пробовать пересечь вади, и Наконец одна за другой машины оказываются на другой стороне. Но это еще не все. Вода заполнила главную дорогу, ведущую в город, и длинная вереница автомашин, петляя между садами, постепенно, кружным путем, подбирается к городу. Сначала мы въезжаем в пригород Терима, Айдид, затем минуем огромное по размерам городское кладбище и, проехав по узким как в Сейюне и Щибаме лабиринтам улиц, останавливаемая перед бывшим дворцом султана Каити, которому принадлежал город.

Первый визит представителям местных властей, расположившимся в бывшем султанском дворце. Небольшие ворота охраняют солдаты, но мы входим беспрепятственно. У ворот — старая медная пушка на двух колесах от телеги, а хвост лафета держится на двух маленьких колесиках. На стволе, в том месте, где просверлено отверстие для запала, выбита шестиконечная звезда. Вероятно, пушка была отлита еврейскими ремесленниками в Териме или доставлена сюда издалека.

Терим состоит из нескольких кварталов. В средние века каждый квартал населяли представители только одного племени.

Терим считается городом науки, потому что здесь, как уже упоминалось, находятся 360 мечетей, в том числе и мечеть Мунзара, построенная семь веков назад, а также живут представители влиятельных семей сейидов, например, таких, как аль-Каф. Глава этой семьи Абу Бакр аль-Каф владеет домом, который по своему внешнему убранству более богат и величествен, чем дворец султана Каити. В домах некоторых сейидов хранятся ценнейшие, рукописные памятники средневековой истории Хадрамаута и населяющих его племен.

Совершаем прогулку по улицам Терима, городскому рынку, рядам ремесленников. Навстречу попадаются женщины, закутанные в черные покрывала. Их лица закрыты таким плотным платком, что им приходится немного приподнимать его, чтобы видеть перед собой дорогу. Большинство из них носят серваль — длинные расшитые панталоны.

В Териме, как, впрочем, и в других городах мусульманских стран, влияние ислама сказывается особенно сильно на положении женщин. Кроме обычного затворничества, характерного для мусульманских гаремов, в Хадрамауте считается предосудительным отдавать девочек в школы. Писать и читать Их обучают дома. В 1971 г. неполную среднюю школу Сейюна посещали восемь девочек, что уже считается крупным достижением. Замужняя женщина духовно больше Связана с матерью и своими родственниками, чем с мужем и его семьей. И когда муж уезжает за границу, она не едет с ним, а остается в Хадрамауте. Вот почему хадрамаутцы, работающие за границей, фактически имеют две семьи: в Хадрамауте, куда они наезжают во время отпуска, и в том месте, где работают. Иногда такие семьи «воссоединяются». Я видел в Хадрамауте братьев, один из которых был чистым арабом, а другой имел ярко выраженные признаки желтой расы: раскосые глаза и прямые черные волосы.

За восточной городской стеной Терйма раскинулась большая деревня Даммун — родина доисламского барда Имруль Кейса. Многие его стихи стали народными пословицами и поговорками, которые хорошо знают и любят во всех арабских странах. На горе, нависшей над деревней, расположена полуразрушенная крепость, где ранее размещались солдаты султана Касири. Деревня Даммун принадлежала Касири, а стена, отделяющая ее от Терима, именовалась «берлинской». Что и говорить — население Терима было в курсе событий, происходящих в далекой Европе!

Сразу за стеной начинаются огороды, поля с пшеницей и клевером. Урожаи на поливных землях собирают хорошие, и представители местных властей с удовлетворением говорят, что «Хадрамаут сам себя кормит», хотя и приходится ввозить рыбу и рис. Земля в окрестностях Терима принадлежит сейидам, и во время проведения аграрной реформы власти столкнулись с таким уникальным в аграрном вопросе случаем, когда бедняки отказывались брать землю, «не принадлежащую им по праву». Более того, даже новые освоенные земли, лежащие в нескольких километрах от их деревень, крестьяне брали неохотно, так как не было хозяина, с которым можно было бы на основе шариата подписывать контракт об аренде.