На ближневосточных перекрестках

В декабре 1959 г. в Таизз вместе с французским консулом в Адене Картоном прибыл французский чиновник Фризанрош. Наслышавшись о великолепных лошадях в Йемене, он решил покататься верхом. Ему привели эту лошадь с амулетами. Фризанрош резко вскочил на нее, она рванула, и он, вылетев из седла, упал на левый бок и сломал руку. Я видел этого француза с рукой в гипсе на приеме в миссии Великобритании по. случаю приезда в Йемен английского Губернатора Адена Уильяма Люса.

Однажды ранним декабрьским утром я выехал верхом на гору Сабр, чтобы нанести визит одному йеменскому чиновнику. Сразу за городом дорога сворачивает к цитадели и взбегает на скалу Серпантином. Подъем очень крутой, и выносливый эфиопский мул с трудом поднимается в гору. С середины скалы открывается вид на Таизз. Среди, серых, окруженных садами жилых домов белыми пятнами выделяются таиззские мечети. Возвышаются минареты мечети Ашрафия, чуть поодаль — наклонный минарет мечети Музаффара. Муравейник базара почти не виден: его закрывают трех- и четырехэтажные дома. В цитадели, к которой я держу путь, ранее содержались заложники — дети и племянники шейхов йеменских племен.

Племена здесь представляют собой особую категорию, которую редко встретишь в других арабских странах. В известном смысле каждое племя — это маленькое государство со своим названием, территорией, рынками, союзами. Шейхи племен, когда-то вассалы правящего имама, посылали ему заложников как гарантию своей верности. Племена придерживаются старых обычаев и традиций. Всякая попытка ввести какие-либо новшества еще и сегодня наталкивается на их упорное сопротивление. Они имеют свои законы и обычаи (урф), которые передаются из поколения в поколение, свои суды для разбирательства споров и криминальных случаев.

С существованием вассальной зависимости племен от правящего имама был связан средневековый обычай подавать ему прошения с просьбой рассудить поссорившиеся племена или семьи, готовые начать междоусобную войну. В этом случае шейх одной из сторон посылал имаму или наследному принцу письмо, в котором просил рассмотреть его просьбу. Часто имам не давал ответа. Через два-три месяца шейх посылал второе письмо. Если ответа снова не было, к воротам дворца приходила толпа сторонников просителя. Они закалывали приведенную с собой овцу или быка. Пролитая кровь означала, что терпение человека иссякло. Если ответа и на этот раз не поступало, а дело было чрезвычайно важным и не терпело отлагательства, шейх отрезал одну фалангу пальца руки и вместе с посланием направлял имаму. Теперь уже шейх считал себя свободным от всех: обязательств в отношении имама и мог предпринимать любые действия, которые счел бы необходимым для защиты своих интересов. Вопросы касались, как правило, имущественных споров, поэтому обязательно были истец и ответчик, каждый из которых требовал решения в свою пользу. Ответ иногда намеренно оттягивался до тех пор, пока между спорившими сторонами не возникало вооруженного столкновения. Тогда уже вмешивались власти, останавливали кровопролитие и начинали разбор дела по шариатскому суду. Я сам видел несколько раз, как вооруженные винтовками люди резали у ворот дворца горбатых йеменских быков, требуя у имама Ахмеда ответа на свои прошения.

Основные конфедерации племен Йемена — хашед и бакиль. От их. поддержки зависело положение того или иного правителя страны. Они выступали, как правило, на стороне правящей семьи Хамид ад-Динов, за что и получили лестное название «крылья имамата». Крупными племенами этих конфедераций считаются живущие в центральной части страны хамдан, хаулан, зу Мухаммед, зу хусейн, бени ислам, бени матар; здесь, же следует назвать большое племя зараник, населяющее Тихаму.

…Вскоре я оказываюсь на вершине скалы перед деревянной дверью в цитадель, сложенную из грубо обтесанных камней. Над дверью прямо в камне выбит большой мальтийский крест. На пороге мирно сидят два аскера. Они охотно отвечают на вопросы. Да, в цитадели заложники. Имам берет маленьких детей, а когда они подрастают, их отправляют домой, и на это место приходят их младшие братья. Заложников раз в году отпускают на побывку домой, где они проводят месяц-два, а затем прибывают на место заключения. Если же они не возвращаются, их забирают силой. Несколько раз в неделю заложники спускаются в город, где они гуляют в сопровождении аскеров.

В крепость меня не пускают, и я поворачиваю обратно. На пути встречается большой полуразрушенный бассейн, облицованный камнем. Во время дождя вода скапливается в нем, стекая в общий подземный резервуар, расположенный под цитаделью. У подножия холма, уже за городской стеной, — несколько разрушенных домов еврейского квартала.