На боевых рубежах

До песчаного острова добираемся без особых приключений. Но едва выгрузились здесь, чтобы продолжать путь дальше, как попали под бомбежку эскадрильи Ю-88. Выручили зенитчики: спасаясь от огня советских артиллеристов, фашистские летчики сбросили свой груз где попало и сами скрылись за надвигавшимся огромным сине-белым облаком.

Этим, однако, наши злоключения не кончились. Скоро пришлось пережить еще более неприятные минуты. Как только рота вышла из-за кустарников и стала приближаться к пешеходному мостику, немцы открыли пулеметный огонь. Кругом засвистели пули. Бойцы двигались ползком. Мостик, весь перепачканный нефтяным маслом, в отдельных звеньях прогибался ниже поверхности воды.

На берегу роту встретил генерал Косенко.

— Батальон через два часа будет здесь в полном составе, — доложил Михайлов генералу.

— Очень хорошо. А теперь зайдемте ко мне, — пригласил нас Косенко.

Он жил и работал в большой, глубокой нише, выдолбленной в почти отвесной скале берега. Защитная толща такого убежища предохраняла от бомб.

Пока мы сидели у генерала, подкрепляясь тушенкой, наш очкастый командир роты нашел укрытое место, куда постепенно стягивались переправлявшиеся саперы. В воздухе снова противно гудели фашистские бомбардировщики: они варварски бомбили и обстреливали из пушек участок Могиляна.

— Засекли переправу, — сожалел Михайлов. — Теперь убираться надо оттуда.

— Посмотрим, что еще останется после налета, — тихо заметил Косенко. — Смотрите, там дымом все окутано. Молодец Могилян! Он не только фрицев обманывать умеет, но и своих в заблуждение вводит. Понимаете, он кругом задымил. Закутался непроницаемой пеленой, теперь ищи ветра в поле, а фашисты беснуются, понять ничего не могут.

Вскоре генерала Косенко вызвал к себе начальник штаба армии. Простившись с начинжем, с Борисом Михайловым и моими новыми друзьями, я пустился в обратный путь, к себе, в домик лесника, где меня ждали новые дела. Миновав пешеходный мостик и забравшись в глубину острова, я видел издалека, как наши саперы по лощине поднимались в город для выполнения поставленных задач.

Вечерело. Откуда-то с севера подул сильный порывистый ветер. Волны наступали на пологий песчаный берег, приглаживая его поверхность. Через часок-другой начался настоящий осенний шторм. Стало совсем темно. Нашу лодку бросало, как щепку. Но я твердо верил в искусство понтонеров, и они не подвели.

* * *

Неделю назад наш Юго-Восточный фронт переименован в Сталинградский. А то выходило как-то несуразно, мы воюем непосредственно в городе, а сталинградцами величают наших соседей с севера. Вот если бы соединиться с ними!

Наши инженерные войска содержат на Волге более двух десятков паромных переправ, по которым непрерывным потоком идут боеприпасы, вооружение и необходимое пополнение. Чтобы лучше организовать и координировать работу на переправах, нам придали специальную роту связи, которой командовал майор Н. В. Лазаренко, высокий добродушный человек. Самоотверженно и безропотно работали девушки-телефонистки. Длинными осенними ночами, сидя в закопченных от самодельных светильников укрытиях, они бойко перекликались между собой, величая друг друга такими нежными позывными, как «Роза», «Лилия», «Магнолия».

Однажды Лазаренко и меня вызвал Шестаков. Перед генералом на столе лежал лист ватмана.

— Скажете, видели и знаете? — спросил простуженным голосом Шестаков. — Может быть. Но только не все вы знаете и слушайте, что я вам скажу.

Генерал указал нам на табурет и продавленный венский стул, неизвестно какими судьбами оказавшийся в блиндаже. Мы с майором, не сговариваясь, сели одновременно.

— Штаб фронта на днях переезжает в Красный Сад, а строительство не закончено. Поезжайте вдвоем и на месте разберитесь. Отныне вы, — генерал указал на меня, — будете начальником строительства КП, а Лазаренко должен обеспечить бесперебойную связь со всеми переправами с нового места.

Строительство КП (в районе Ахтубы) велось давно. Этой трудоемкой работой занимались несколько саперных батальонов и специальных рот.

Едва ознакомившись со строительством, на другой день я случайно встретился в одной из аллей сада с начальником штаба фронта генералом Г. Ф. Захаровым. Помню, шел я по дорожке, усеянной пожелтевшими листьями, и, забыв о всем окружающем, размышлял о том, как бы побыстрее закончить эту работу и взяться за боевые дела. Вдруг передо мной вырос небольшого роста, круглолицый генерал, отчитывающий крепкими словами полковника из оперативного отдела, который принимал готовые сооружения КП. «Генерал Захаров, — мелькнуло у меня в голове. — Ну да, конечно, это он преподавал тактику в Военно-инженерной академии имени В. В. Куйбышева. Нет, наше свидание сейчас ничего хорошего мне не сулит», — и с этими мыслями я пытаюсь свернуть в соседнюю аллею, но полковник показывает мне из-за спины генерала, мол, представляйся. И я представился.

— Инженер? — слегка картавя, сердито переспросил генерал.

— Так точно. Начальник строительства.

— Вы мне и нужны. Пойдемте.