На большой реке

По всему строительству прошел добрый слух, что начальник гидросиловой базы Лавренков и его помощница, комсомолка Инна Кареева не только добились подлинно научного «складирования» уникального оборудования, но и каким-то чудом увеличили вдвое складскую емкость. А это одно сберегло двадцать миллионов рублей, которые неминуемо и срочно намечалось затратить на постройку новых складов. Постройка же новых складов упиралась в ту почти непреодолимую трудность, что негде, буквально негде было изыскать в сплошь застроенной котловине Лощиногорска новую огромную площадь. Мало этого! И новую складскую площадь тоже пришлось бы рельсовыми путями и эстакадами связывать с внешней сборочной площадкой, где шла укрупненная сборка турбин и генераторов. И вот уж это-то необходимое требование никак было не выполнимо. Такой площадки в Лощиногорске не было. Все было застроено. Не на Богатыревой же горе вытесывать ее?

— Необходимо рассказать народу об Инне Кареевой, — сказал Звереву редактор. — Это ее заветная мечта была — научное складирование. Я, как сейчас, ее слышу. Это еще на дне будущего моря, в старом городе, на первой комсомольской конференции она выступала. Помню: хрупкая такая... в розовой кофточке, Да-а! Время, время! — проговорил он и, откинувшись в кресле, закрыл глаза.

25

Утро. Радио разносит над Волгой звон кремлевских курантов. Хрусталеют и гаснут далекие цепи и гроздья огней. На востоке рдеет небо. Солнце всплывает над косматой сопкой нагорного берега.

Волга величественна, светла и тиха.

Возле округлой бетонной башни-опоры, которая невольно приводит на память Замок святого Ангела в Риме, останавливается редакционный «козлик». Из него выходят Флеров и Зверев.

— Алеша! — говорит редактор юноше — редакционному шоферу. —Ты переедешь на тот берег, подымешься на дамбу и поставишь машину возле рощинского КП. Там не заскучаешь! И есть где подкрепиться: у них на «антресолях» отличный буфет. Ну, бывай! — напутствовал он его. — А мы с Дементием Васильевичем закатимся надолго. Встреча у КП.

Машина вступает на наплавной мост.

Зверев и Флеров поднимаются на выступ башни: им хочется отсюда обозреть мост на Волгу. Долго стоят, не в силах ни тот, ни другой найти достойное слово.

— Счастлив Днепр! У него был Гоголь! — произносит с какой-то горестной усмешкой Зверев. Он прыгает с уступа. Редактор хочет последовать за ним, но вдруг тревожно приставляет щиток ладони к глазам.

— Постой, постой, Дементий Васильевич, машину нашу хотят на мосту задержать!

— У него пропуск.

Однако они оба поспешно подходят к машине, остановленной против выкрашенной в красное дощатой каюты, над которой полощется огромный красный флаг: это КП начальника моста и его сменных помощников. Один из них — Асхат Пылаев. Это он и остановил машину. Но, увидав за ветровым стеклом бумажку с крупной отпечатанной надписью «Гидростроитель», он щеголевато отдал честь шоферу Алеше и предложил ему следовать дальше.

В это время к Асхату приблизились редактор и Зверев. Они, озорничая, перемигнулись, подняли его на воздух и понесли к перилам:

— И за борт его бросают в надлежащую волну! — низким голосом запел Зверев.

Но Асхат, как туго скрученная и вдруг прянувшая пружина, одним рывком, одним могучим изгибом тела вырвался у них. Затем, на оторопелых, он кинулся прыжком барса — сперва на одного, потом на другого, подхватил их под коленки, поднял и, в свою очередь, с торжествующим кличем потащил к перилам. Отпустил, поставил на мост.

Зверев ахнул.

— Ну, и силен, черт!

— Еще бы ему не быть сильным! — отозвался редактор. — Первенство области по легкой атлетике, второе по плаванию!

Только теперь, отдышавшись, поздоровались.

Зверев спросил:

— Ты чего же это, как Соловей-разбойник: ни пешему, ни конному нет проходу!

Асхат даже и не улыбнулся на его слова.

— А как же? — возразил он. — Разве это шутка? Мы дрожим над ним и день и ночь. Ты посмотри.

С этими словами он указал на белый песок, насыпанный толстым кругом в одном месте на проезжей части моста.

— Что это такое? — спросил Зверев и уже вынул блокнот.

— А вот сейчас увидите, — Асхат Пылаев присел на корточки, ладонью разгреб песок до самой доски, и только тогда, пригнувшись, они увидали малюсенькое, не больше пятака, жировое пятно. — Какой-то неряха-шофер соляркой, что ли, капнул или бензином, — пояснил он. — А мы строго следим за этим.

Не отрываясь от записи, Зверев все же не приминул поддразнить Асхата:

— Тут наперсток песку хватило бы, а вы никак целую тонну на это пятнышко высыпали!

Асхат сверкнул на него глазами.

— Песку много. Мост один!

Зверев рассмеялся.

— Ну, порох! — сказал он. — Не пылай — я пошутил. Молодцы. Вот уж видишь: строчу. Если бы все объекты, все ценности у нас так охранялись!

Асхат расцвел от его похвалы.

— А это посмотри! — он повел рукою в даль голубых перил: красные огнетушители, укрепленные на столбах, уходили в бесконечную перспективу.

— Здорово! — вырвалось у Зверева. — Молодцы!

— Я только выполняю, — сказал Асхат. — А вот кто у нас и творец моста, так он же и днюет и ночует на нем.

К ним приближались двое.