На большой реке

Как будто она и не вмешивается ни во что: туристка, да и только! Но когда с вертолета, который по многу часов изо дня в день простаивал над прораном, поступали в штаб перекрытия данные аэрофоторазведки, они сразу передавались ей. И сейчас планшетка на ее боку была наполнена всевозможными данными аэро- и гидроразведки.

Этой вот хрупкой молчаливой женщины Волга должна бы страшиться больше, чем всех. Ибо ей, как никому, ведом был весь грозный норов великой реки, все ее броски и повадки. Эта женщина была прислана сюда из Москвы, из Гидропроекта: она была работником Отдела гидравлических исследований. Там, недалеко от Москвы, у нее была своя «игрушечная» Волга, текущая в стеклянных берегах, и как раз в этом вот отрезке ее пути, против гор. Подобие было полное. И та, подмосковная Волга, вся умещавшаяся в пределах одного большого зала, была уже перекрыта, точно вот так же и с наплавного моста. И камень в нее сыпали, и бетонные пирамиды сбрасывали, с той только разницей, что они были в пятнадцать тысяч раз меньше тех, что сплошным серым стойбищем покрывали сейчас предместное взгорье дамбы.

Резцов только успел взглянуть в ее лицо, посеревшее от бессонной ночи, только успел сказать: «Наталья Владимировна!» — а она уже поняла, о чем он.

— Да, да! — отвечала она, волнуясь. — Начинайте. Пора. Скорость четыре с половиной метра в секунду. Камень — бесполезно. Наметились фокусы размыва. Давайте бетониты!

И началось!..

35

К десяти часам утра вся дневная смена молодых инженеров и техников, мобилизованных на перекрытие, уже заняла свои места.

Те, кто управлял непосредственно самой отсыпкой, стояли на краю моста, у отбойного бруса. На рукавах плащей — красные повязки, в руке — белый флажок.

Диспетчеры — бдительные и расторопные — встречали и направляли машины.

Они были строги, неуклонны, неумолимы. Нет-нет да и слышался из рупора строгий. голос главного диспетчера:

— Девушки, не перехватывать чужие машины! Лена Шагина! Вам последнее замечание!

— Асхат! — оправдывалась она. — Ну, при чем тут я? Они сами заворачивают ко мне на участок!

Асхат смущенно разводил руками.

Стоявший возле них Аркаша Синицын, работавший мостовым диспетчером, с напускной строгостью сказал:

— А вы, товарищ Шагина, притушите фары — вот тогда водитель и повезет камень на тот участок, на который требуется!

Леночка была в недоумении:

— Какие фары среди бела дня? Что ты бредишь, Аркаша?

— Ресницами притушите! — пояснил, рассмеявшись, Аркадий.

Леночка сердито отвернулась. Аркадий стоял в растерянности. Вот снова подвела его злополучная страсть к остротам! Уж сколько раз зарекался он подшучивать над Леночкой. Но разве же она не чувствует, что это он от любви, разве же не чувствует?

Занятый отыскиванием слов, способных загладить вину, Аркадий и не почувствовал надвинувшегося сзади самосвала, который подворачивал с грузом камня как раз в том месте, где стоял он. Не ожидал такой беспечности и водитель, да еще от человека с повязкой на рукаве. И вот уже колесо тяжелой машины коснулось плаща Аркадия. Но в этот миг Лена мгновенным движением оттолкнула его в сторону от машины.

У нее нашлось еще силы пошутить.

— Товарищ диспетчер! — произнесла она чуть слышно. — Вы мешаете движению машин!..

И еще что-то хотела добавить. И Аркадий уже приготовил в ответ ей тоже что-то остроумное, как вдруг заметил он, что она пошатнулась и рука ее закинулась за спину, нащупывая перила.

Он быстро подхватил ее и, нежно поддерживая, подвел к перилам.

Это все произошло в несколько мгновений, и никто ничего не заметил.

Леночка подставила лицо освежающей водяной пыли и дышала, полуоткрыв губы.

Аркадий заметил сбоку крупную слезу, повисшую у ней на ресницах.

— О! — вырвался у него тихий возглас. — Что это?.. Леночка?.. Что с тобой?..

— Ничего... Это брызги... Прошло!

И она вырвала у него свой флажок и, рассмеявшись сквозь слезы и встряхнув золотистыми волосами, гибкая, как ветвь, изготовилась к встрече следующего очередного самосвала с бетонитом, уже грузно и тяжко перебиравшего клавиши моста.

Помимо Асхата, Леночки и Синицына, на перекрытие были взяты и Светлана Бороздина и Любовь Зверева.

Но Светлана была не на самом мосту, а на втором этаже КП и помогала составлять и вещать боевую радиогазету «Штурм Волги».

Светлану определил сюда Иван Упоров. Но его КП было на правом берегу, в белом домике над самым въездом на мост. Упоров возглавлял особую службу при штурме Волги, как принято было называть перекрытие, и эта служба носила название «группа политобеспечения».

Упоров руководил и радиовещанием и стенной печатью перекрытия. Помимо этого, весь ход соревнования был ежечасно и наглядно отражаем на огромном макете часов с большой красной стрелкой да еще и на особом щите с круговой цветной диаграммой.

Щиты эти установлены были при въезде на мост, с правого берега, и каждый водитель, кто с гордостью, а кто с тревогой, кидал взгляд на щиты, когда проезжал мимо.

Редактором радиогазеты был Дементий Зверев. На нем лежала и обязанность приглашать к выступлению людей из «корпуса печати».