На большой реке

Вот один за другим, уступая друг другу путь, щурясь от яркого света рампы и немножко смущаясь, хотя уж все были люди обстрелянные, размещаются в два ряда за красным длинным столом начальник политотдела, он же председатель собрания, Журков; его помощник по комсомолу Александр Козлов; начальник строительства Рощин; главный инженер Андриевский. Этого еще почти совсем не знали комсомольцы и потому с любопытством рассматривали его. У Андриевского было сухое, бритое, брюзгливо усталое лицо.

Время от времени он говорил что-то на ухо Рощину, и тот величественно кивал головою, глядя в зрительный зал.

Рядом с Рощиным сидели председатель райисполкома Бороздин в пиджачке поверх косоворотки и главный заместитель Рощина — Кусищев, ведавший флотом строительства и всеми нерудными материалами, надменно прищурый и громоздкий.

Далее заняли места комсомольцы: Василий Орлов, машинист комсомольского молодежного экскаватора, и рядом с ним его сменщик, задушевный друг Семен Титов; затем сидела четверка девушек: Буся Цвет, диспетчер автотранспорта, Нина Тайминская, Лора Кныш и, наконец, Инна Кареева, инженер отдела главного энергетика.

Рядом с девушками, на самом конце стола, и, по-видимому, смущенный этим своим соседством, красный, сидел Ваня Упоров — «Иван Иванович», как сначала шутя, а потом и всерьез привыкли называть его комсомольцы за его строгость и трудовую неуклонность.

Александр Козлов, сумрачный, черноволосый, носатый и коротко остриженный юноша с большими печальными глазами, поднялся и слегка звякнул колокольчиком.

Стало тихо.

— Товарищи! — сказал он. — Есть предложение: включить в состав президиума присутствующего среди нас нашего гостя, академика историка Дмитрия Павловича Лебедева.

В ответ веселый, долго не утихающий плеск ладоней. Молодые, румяные, загорелые лица обернулись в сторону ученого.

Делать было нечего, и, покачивая укоризненно головой, Лебедев стал неловко выбираться из рядов.

Пробираясь меж стульев, он тревожно смотрел, где расположена лесенка, по которой надлежало всходить на эстраду.

Когда отзвучали затянувшиеся рукоплескания и растроганный, смущенный Дмитрий Павлович уселся между Журковым и Рощиным, начальник политотдела повел рукою в сторону академика и громко сказал в зал:

— Комсомолец-переросток. Вроде меня!..

И забавно взметнул раздвоенными у висков седыми бровями, напыжась, откинулся и устрашающе выкатил глаза.

И от этой его нехитрой, дружеской шутки, вызвавшей среди молодежи легкий взрыв хорошего, дружелюбного смеха, Лебедев почувствовал себя сразу «своим», не гостем для почета, а именно своим, участником, работником этого совещания.

Первое слово для доклада Журков предоставил начальнику строительства Леониду Ивановичу Рощину.

Тот поднялся и, отодвинув кресло, направился крупным, упругим шагом к затянутой в кумач трибуне.

Рощин, прежде чем заговорить, постоял молча, затем провел ладонью по стриженым кудрям и начал.

Голос у него был как труба. Но в этом бархатном, благозвучном и просторном басе слышалось не только добродушное гудение, но сильно давало себя знать и волевое, начальственное. Уже многие из инженерного и управленческого состава успели узнать, что этот голосина умеет пронять до костей и самым легоньким окриком.

Когда Рощин вел собрания, даже самые бурные, он никогда не прибегал к колокольчику.

Сперва начальник строительства намеревался как будто говорить по написанному. Но вдруг передумал, дотянулся рукою до края стола, положил рукопись доклада и добродушно сказал:

— Ладно. Буду без шпаргалки. Люди свои... А что не так — поправите!..

Начал Рощин сурово, деловито и просто.

— Товарищи! — сказал он. — Цель сегодняшнего нашего собрания-совещания одна: обсудить итоги производственно-хозяйственной деятельности и на основании этих итогов наметить неотложные мероприятия по выполнению годового плана.

Что являлось главной задачей этого года? Главной задачей этого года являлось создание собственной производственной базы, которая бы обеспечила нам начало работ по основным, — докладчик подчеркнул это слово, — гидротехническим сооружениям.

Производственная база, товарищи, вы знаете, — это прежде всего жилище, многие десятки тысяч квадратных метров жилья.