На большом пути. Повесть о Клименте Ворошилове

Слушая четкие фразы, взвешенные аргументы Тухачевского, Климент Ефремович начал понимать, почему столь молодому человеку доверили очень ответственный пост: люди с даром предвидения встречаются не часто. К тому же организаторские способности, неизрасходованный запас энергии.

- Товарищ Ворошилов, пойдемте ко мне, - предложил Орджоникидзе. - Потолкуем о партийно-политической работе.

Салон члена Реввоенсовета фронта оказался в противоположном конце вагона. Здесь не было такой строгости и аккуратности, как у Тухачевского, чувствовалось, что разместился человек гражданский. Книги на диване, свернутые в трубку плакаты, кусок хлеба на столе. Баночка клея, а рядом накрытая газетой эмалированная кружка. Черное штатское пальто висело за дверью.

- Давно мы не встречались с тобой, Климент Ефремович, - дружески обнял его Орджоникидзе. - Очень давно. Поговорить есть о чем, есть что вспомнить... А пока задавай вопросы, какие у тебя есть.

- Кто он, новый командующий? Из дворян?

- Я, между прочим, тоже из бывших дворян, - сказал Орджоникидзе. - И между прочим, дорогой, в Красной Армии много бывших офицеров, которые очень добросовестно воюют за Советскую власть. Думаю, что тебе, опытному революционеру, не следует этому удивляться.

- Не удивляюсь. Законное желание побольше знать о новом командующем. В штыки ведь встретил нас.

- Про таких говорят: полководец милостью божией.

- Быстро он вырос.

- Революция, дорогой, помогла многим свои таланты раскрыть. Разве Семен Михайлович не яркий пример? А Тухачевский окончил Александровское военное училище. Командовал взводом, повоевал. Попал в плен к немцам. Два раза бежал - поймали. Не он упрямый - бежал третий раз... Советскую власть принял сразу и полностью. А насчет того, что вас в штыки встретил, - для этого у него веские основания есть. Понимаешь, дорогой, в Москве, в Реввоенсовете республики, очень плохие отзывы были. И вот с этой телеграммой Михаил Николаевич знаком. Возьми, прочитай.

Ворошилову бросились в глаза подчеркнутые слова: «Крайне обеспокоен состоянием наших войск на Кавказском фронте, полным разложением у Буденного...» И подпись: Ленин.

Разом прихлынула к щекам горячая волна крови, болью отозвалась в голове. Замелькали, запрыгали перед глазами фиолетовые искры. Климент Ефремович сжал кулаки, стараясь овладеть собой. И когда исчезло мельтешение в глазах, когда ослабла боль, произнес сдержанно:

- Откуда такие сведения, товарищ Орджоникидзе?

- Суть не в том, откуда сведения, а в том, насколько они соответствуют истине.

- Я, как член Реввоенсовета армии, нолностью отвергаю всякое обвинение в разложении. Товарищ Ленин введен в заблуждение.

- Кое-что мы уже выяснили, - успокоил Орджоникидзе. - Кое-что уже отмели. Но мы еще побываем у вас в армии.

- Всегда рады принять... В чем конкретно нас обвиняют?

- Товарищ Шорин, например, утверждает: после взятия Ростова буденновцы, вместо того чтобы наступать дальше, пьянствовали в городе.

- Мы вместе с Шориным ездили по бригадам и полкам, он не увидел ни одного пьяного и сам признал это.

- Не выполнили его приказ о взятии Батайска.

- Мы наступали в самых наихудших условиях, уложили на равнине, в болотах сотни людей, множество коней. Этот приказ был отменен из Москвы.

- Слышал, дорогой, ты сам чуть не погиб там?

- Не обо мне речь! Какие еще обвинения?

- Конная армия разграбила Новочеркасск.

- Ну, знаете! - развел руками Ворошилов. - Эту клевету опровергнуть проще простого. Ни один полк, даже ни один эскадрон Конармии в Новочеркасск не заходил, город в стороне от полосы наших действий. Если быть совсем точным: Новочеркасск занял седьмого января Конно-Сводный корпус Бориса Думенко.

- Разве он не был подчинен Конной армии?

- Нет, товарищ Орджоникидзе, корпус Думенко входил тогда в состав другой армии и даже другого фронта. Ничего общего. Нам подчинили Думенко много позже. И подчинили только в оперативном отношении на несколько дней.

- Однако недоразумения в Новочеркасске все же имели место? - хмурясь, спросил Орджоникидзе.

Климент Ефремович ответил не сразу. Ведь беседа принципиальная, для пользы общего дела.

- Борис Макеевич Думенко приезжал потом к нам в Ростов, - заговорил Климент Ефремович, подбирая слова. - С Буденным они давние знакомые... Толковали за чашкой чая...

- Чая ли?

- Да, спиртного Думенко в рот не берет, особенно после ранения... Так вот, рассказывал он о бригаде Жлобы... Дорвалась она в Новочеркасске до винных погребов. Цимлянское там... Богатые дома грабили, купцов. Несколько случаев изнасилования... Борис Макеевич сразу принял крутые меры, пресек все это... Очень он недоволен Жлобой.