На букву "М"

— Неважно, сколько до меня у тебя было бы мужчин. Вот что действительно неважно. — Я усмехнулась: где-то я это уже слышала. — Но что я могу тебе дать, как смогу защитить, обеспечить, оградить от нужды и неустроенности — очень важно. В конце концов, это мужская обязанность. А я… — его горячая ладонь возвращалась обратно по моей спине. — Ну зачем я тебе был нужен такой? Без денег, с кучей забот. В общем, я решил многое изменить в своей жизни, заработать. И тут как раз подвернулся этот ресторан.

Он откинулся на спину, и я погладила его по груди.

— Всё это, конечно, красиво и правильно звучит, мой милый Дрим, — поиграла я его соском, и он сморщился. — Но всё это такое бла-бла-бла.

— Думаешь, я вру?

— Думаю, ты сильно рисковал опоздать, пока следовал одну тебе известному плану.

Он подпёр голову рукой, повернувшись ко мне.

— Хочешь сказать я уже опоздал? — покосился он туда, где побывал первым и улыбнулся.

— Тс-с-с, — приложила я палец к его божественным губам. — Хочу сказать, что всё это уже неважно. — А про себя добавила: но ты опоздал, мой великолепный Дрим. Увы, опоздал и безнадёжно. — Так что там про ресторан?

Глава 44. Софья

— Ты же наверно, слышала, что Натэлла Георгиевна раньше у себя в «Тигровой лилии» устраивала такие закрытые вечера, для своих?

— Нет, — покачала я головой. — Но видела, как ты жонглируешь ножами.

— А, это глупости, — отмахнулся он. — Хотел произвести на тебя впечатление. Так вот я решил сделать что-то сродни тем выступлениям.

— Честно говоря, я была больше впечатлена, когда узнала, что ты смотришь те же фильмы, что смотрю я.

— Хотел тебя лучше понимать. Чтобы нам было о чём поговорить. Я и Данилова почитал.

— И как? — оживилась я.

— Ну, такое, — пожал он плечами. — Я для таких книг простоват.

— А я сейчас работаю у него ассистенткой. Секретаршей, — показала я пальцами типа печатаю.

— И как?

— Мне нравится.

— Он к тебе не приставал? — нахмурился Дрим. — Говорят, он тот ещё козёл.

— Дим, — улыбнулась я. — Очевидно, что нет.

Мы оба засмеялись. Но с ним, как ни с кем другим мне почему-то хотелось быть честной.

— Давай кое о чём договоримся, — наклонилась я к нему и упёрлась лбом в лоб. — Чтобы потом никому не было мучительно больно за сказанные напрасно слова.

— Давай, — так же шёпотом согласился он.

— Ты без преувеличения великолепен, Дим. Но это будет только секс. Секс и ничего кроме секса. Не надо соответствовать. Не надо ничего ради меня в своей жизни менять. Я прошу заранее прощения у твоей девушки, если она есть, но я ни на что не претендую. Мне нужен только… в общем, ты знаешь, что мне нужно.

— Странная ты.

— Просто честная. И это не отменяет того насколько мне уже хорошо с тобой.

Конечно, он согласился. И может, мне показалось, но словно с облегчением. Хотя мужская гордость, наверно, не позволила ему отреагировать иначе. Впрочем, я и не пыталась испытывать её на прочность. Мы взаимно немножко бредили друг другом из-за слишком сильного физического притяжения. Но теперь исправили это, и я поняла, что он идеальный, но не мой. А Дрим… возможно, Дрим тоже что-то понял.

В любом случае, расставаться мы пока не собирались. И быть вместе — тоже. И это давало такую свободу и закрепощенность, словно мы прожили вместе много лет, но теперь у каждого была своя жизнь.

— Не дёргайся, Сонь, — утром дома помогал он мне с джинсами, которые я никак не могла вывернуть. — Ты же никуда не опаздываешь, сладкая моя. Дождётся тебя твой писатель.

— Ты не понимаешь, — не могла я сказать Дриму, что он ослеп, как не могла и объяснить, что до обеда у него самое продуктивное время работы. А я и вчера не явилась и, чёрт, — достала я из кармана кофты, — ещё и диктофон у него забрала.

А мне ещё надо с него перенести запись разговора с Анисьевым на свой ноут. И те куски, что Данилов наговорил, я должна была забить в файл, именно для этого я диктофон с его разрешения и взяла. И этого не сделала.

— Давай, ты складывай что ты там хотела, а я пока твоими записями займусь. И тебя подвезу. Против мотоцикла не возражаешь?

Но физическое притяжение — это всё же сила, которой невозможно сопротивляться. Когда он подтянул меня за шею поцеловать, я оплелась вокруг него как виноградная лоза. И Дриму ничего не осталось как снова расстегнуть ширинку.

— Давай сегодня ничего не менять, — насильно развернул он меня, норовящую подставить ему ягодицы, на спину. — Вот когда подживёт, трахну тебя и рачком, и боком, и в попку, — натягивал он презерватив. — А пока раздвинь-ка ножки. Умничка.

И аккуратненько, ювелирно в меня втиснулся.

И пыхтел молча, пока я думала: не забыть сказать Лерке, что у меня крови было совсем мало, хотя член у него по моим ощущениям огромный. А ещё что бывает оргазм с первого раза, ещё как бы…

— А-а-а! Сука! — выгнулась я, а потом меня затрясло в накатывающих волнами спазмах. — Охренеть! Мать твою, Дрим!

— Как ты шикарна, когда ругаешься, — приподнялся он, тяжело дыша, когда смог говорить. — Ты, главное, только не подсядь на секс. А то это знаешь, тот ещё наркотик.