На бурных перекатах

У Антона пересохло во рту. К чему клонит шеф? Он уже проклинал себя за откровенность и желал только одного – тихо удалиться. Остап же делал вид, что не замечает его нервозности.

– Он будет работать теперь на нас, – доверительно понизил он голос. – Но знают об этом только ты и я, понял?

Бузыкин уловил главное: пронесло! И облегченно вздохнул, и даже плечи расправил: ну, ни дать ни взять – снова орел орлом. Но когда дошел смысл сказанного, буквально опешил:

– То есть, как на нас? Зяма – на нас?!

– Так и на нас. Как ты работал по первости, забыл?

– А, ну да, – спохватился Антон. – Так это – я, а то – Зяма.

– На самом деле никакой разницы нет. Просто ты, как я вижу, и на него обиделся. А зря, зря. Он теперь тебе еще больше в помощь будет. Чего сам не захочешь делать, ему адресуешь.

– Да понял я, понял, – уже и заулыбался Бузыкин.

– То-то. А то обиделся. Я же вот не обижаюсь, что ты не до конца выполнил задание.

– Как не до конца? – опять не сообразил Бузыкин.

– Как, как? Ребенка-то ты не нашел? И искать не думаешь.

– Дак, а когда бы это я успел? – насупился Антон и смолк: стоит ли теперь досаждать жалобами? – Но если прикажете...

– Не прикажу, – успокоил Остап. – Занимайся этим между делом. Найдешь – хорошо, не найдешь – тоже неплохо. Скорей всего сгинул малец. И вот еще что, – задумчиво побарабанил он по столу: – Со званием придется повременить. Сейчас за это неприятности нажить можно. Только что под подозрением был – и на тебе! – сразу в дамки. Есть у нас люди, сам знаешь. Чуть что, тут же накапают. Вот как Анфиса: мужиков на тебя натравила, а сама в кусты: моя, мол, хата с краю. Не знаю, уж чем ты ей насолил, но держаться от нее советую подальше. Ты же понимаешь, что было бы с тобой, если бы я не успел вернуться.

– Так это она? – приподнялся Антон. Он понимал, кто кому реально насолил, но это ему было неважно.

Главное, по ее милости его обрабатывали два дня, и теперь он ей этого не спустит.

– А ты думал! Видишь, а ты на мужиков осерчал. А коллеги – они что? Они люди подчиненные: им приказали, вот и выполняют. – Он встал, прошелся по кабинету к окну. – Вряд ли она успокоится на этом. Так что ты поосторожнее. И с высказываниями, и вообще. У нее характер скверный: сует свой нос не в свои дела, и добром это когда-нибудь не кончится. Вот опять напросилась в комиссию на портовые склады. А там, сам знаешь, какие люди. Охраны ведь на каждого партийца не напасешься. – Остап внимательно посмотрел на Бузыкина.

– А когда эта комиссия? – понял тот и судорожно сглотнул.