На бурных перекатах

– Зачем же тогда я понадобился, гражданин...

– Называй меня – Федор Игнатьевич, – перебил Лукин. – Или просто Федор. Мы ведь годами недалеко друг от друга ушли.

– Хорошо, Федор Игнатьевич. Так зачем?

– Мне нужна твоя помощь, Арсений, – продолжил майор как можно мягче и выложил на стол фотографию матроса Георгия Видова: – Взгляни, тебе кого-нибудь напоминает этот человек?

Арсений лишь мельком взглянул на фотографию, отодвинул ее и вопросительно поднял глаза. Майор понял.

– Мне это нужно, чтобы закончить расследование по делу бывшего капитана НКВД Бузыкина.

– Бузыкина! – весь подобрался Гулько. – Антона?

– А ты и его знаешь? – не менее удивился, даже обрадовался Лукин. – Вот это уже удача, так удача. Так знаешь, говоришь?

– Знавал. А... почему бывшего?

– Потому что сейчас его судят как военного преступника.

– Как преступника! – не удержался на этот раз от восклицания Арсений. – Вы сказали: преступника? – Он повернулся к жене: – Мария, ты слышишь? – И снова к майору: – Неужели разоблачили этого изверга и он наконец-то получит по заслугам?

– Значит, ты знал его?

– Что вас конкретно интересует?

– Его деятельность в Херсоне в конце двадцатых годов. Современного материала на него хватает за глаза, но мне важен именно тот период. Может быть, ты знаешь, с кем он водил дружбу? Прикрывал кого-то, что в то время было на каждом шагу? Или, наоборот, кто-то прикрывал его? В общем, его связи.

– Понимаю, – кивнул Гулько и придвинул к себе фотографию. – К преступлениям Бузыкина этот человек вряд ли имел хоть какое-то отношение. Это Владлен Полуяровский, художник. Потом...

Лукин, недослушав, вскочил при этих словах и взволнованно заходил по комнате. Молча понаблюдав за ним, Арсений продолжил, медленно расставляя слова:

– Потом он занялся антиквариатом и разбогател. Долгое время ладил с властями, подкармливал их... – Он снова смолк, внимательно изучая фотографию. – Хотя что-то в нем не то. Как бы и он, и не он. А может быть, и зря сомневаюсь: память уже не та, что прежде.

– Нет, дорогой друг, – справился наконец майор с волнением и взял фотографию из рук Гулько: – Сомневаешься ты правильно. Это фото другого человека. Это матрос Видов, а не Полуяровский.