На чёрных крыльях феникс

И я смогла увидеть, что представляла собой эта дорогостоящая лента, которую носили янбаны из очень знатных семей. Шёлковая лента под цвет корым была расписана серебряными нитями. Узор на них – пион – символ всевозможных благ. Я искренне поблагодарила, а Чон с энтузиазмом взялась за косметику. В благодарность за её заботу я решила поддержать беседу и рассказать о косметике для кисэн, вплетая в своё повествование знания из реального современного мира.

– Ещё я слышала, что некоторые кисэн наносят блёстки на внутренние уголки глаз, будто слёзы, и от этого взгляд становится более невинным и трогательным.

– Ого! – восторгалась Чон. – А как делать эти блёстки?

Мне на ум тут же пришёл состав моего любимого хайлайтера.

– О, там используют минеральную слюду, оксид цинка, а ещё перламутр. Главное, это светоотражающие частички, которые придают коже эффект сияния.

Мы наносили какой-то тонер, хлопая себя по щекам, пудру, подводили тушью брови и придавали цвет губам с помощью специального крема, изготовленного Чон из сафлора и розы. Перенюхали разные саше, подбирая для себя ароматы. В комнате то и дело звучал наш дружный смех. Эта посиделка с Чон принесла моей душе редкостное с моего попадания в тело Суа успокоение. Казалось, мы просто дурачимся, а потом пофоткаемся, расплетём причёски, переоденемся в обычную одежду и разойдёмся по своим делам, обещав созвониться и пойти куда-нибудь ещё.

– Агасси, – позвал нас через бумажную стену слуга. – Вас ждут на обед.

Чон тут же нацепила на себя смиренный вид и отправила слугу доложить дедушке, что мы сейчас придём. Стол был накрыт в саранчхе, но по пути из анчхе Чон показала мне кое-что любопытное. Так как принимали гостей всегда в зоне саранчхе, женская половина жителей ханока могла наблюдать за приходящими через специальные отверстия в разделяющей стене-сеттам. Причём, как заверила Чон, с той стороны нас не могли видеть из-за специфики угла построения этих отверстий.

– О-о-о! Смотри, кто-то идёт! – бодро прошептала я.

– Да это Донхён, – махнула рукой Чон.

Она так быстро его распознала! Я же пригляделась повнимательнее. Молодой мужчина был одет в розовый пхо, из-под коротких плеч, расписанных серебряными узорами, которого торчали голубые широкие рукава. На голове Донхёна была та самая шляпа-кат с бусами. Двигался мужчина стремительно, и мы с Чон решили поспешить. Наш путь пролегал на балкон-нумару. В отличие от балкона, на котором я побывала в доме Минхо, этот был просторнее и изысканнее. Да и вид с него открывался более оживлённый, что, тем не менее, не мешало философии «чхагён чонсин», когда дух наполнен великой природой. Сейчас нумару был уставлен четырьмя ходжокбан – круглыми обеденными столиками с S-образными ножками – с расчётом на каждого гостя. На почётном месте сидел хозяин – Глава Сангхун. Подле него пустовало место для Чон. С другой стороны расположился Донхён. Он уже был не в шляпе, хотя на голове всё ещё был сетчатый колпак-танган, под которым просвечивались повязка-манган и сангту, украшенный серебряной заколкой, через которую проходила коротенькая шпилька. Он кивнул мне с комплиментом:

– Вы очаровательно выглядите.

Я улыбнулась, почувствовав его искренность. В конце концов я заметила, что не только я изучала внешность мужчины какое-то время. Он в то же время присматривался ко мне. Я устроилась на месте, предложенном Главой Ха, под шумные восхваления старика. Обед был намного богаче тех, что бывали у нас в ордене Змеи: варёный рис, суп, кимчхи и аж девять закусок «чхоп». Сновали слуги, подменяя блюда или подливая холодного чая. По каким-то причинам я не могла насладиться трапезой – всё было слишком помпезно для меня и, кажется, я скучала по-тихому и «неправильному» ордену Змей. Там, по крайней мере, всё было мне понятнее.

– Что ж… Полагаю, за этим столом все так или иначе вовлечены в дело, не так ли Суа? – начал разговор дедуля Сангхун, когда обед подходил к концу. Здесь можно говорить, не опасаясь, что нас кто-нибудь подслушает. Не откажешься ли ответить на некоторые мои вопросы? Что бы всё было честно, я отвечу на твои. Пусть сначала спрашиваешь ты.

– Как проявляется нэрим кут?

– Хо-хо, это сложный вопрос. Я точно не знаю. Раньше проводился специальный обряд, и старшие помогали младшим войти в особое состояние, «выйти в мир духов», как говорили некоторые, а потом безопасно вернуться. Это была торжественная церемония с песнями, танцами, специальными нарядами. Хорошо, теперь мой вопрос. Как уже проявлялись твои способности?

Я ответила ровно то же, что и Суюну какое-то время назад. Когда рассказывала про случай на постоялом дворе, украдкой подглядывала за реакцией Донхёна. Мужчина был глубоко сосредоточен на своих каких-то мыслях. Видимо, соединяя фрагменты паззла, он кивал головой. Настал мой черёд спрашивать.

– Чем вообще занимались в ордене Феникса?