На что похожа любовь?

На вокзале в момент пересадки с поезда на электричку Элик успел меня покормить, купив кофе, бургеры и картошку фри.

— Не доверяю я этим вокзальным кафешкам… — придирчиво оглядывая еду и пытаясь найти явные признаки антисанитарии, поделилась сомнениями.

— Я тоже, но выбора нет. Главное, добраться до бабушкиного дома и не умереть в лесу, а уж потом нас точно спасут и накормят.

— Звучит обнадеживающе, — вздохнула я противоположным значению фразы тоном и всё же осторожно принялась есть, постоянно приглядываясь к элементам еды и принюхиваясь, но тараканов мне, к счастью, не попалось.

В электричке я уступила место у окна Элику, сославшись на то, что так будет честно и теперь его очередь. На самом деле мне просто хотелось получше его рассмотреть без зазрения совести, поскольку вроде как я так смотрю в окно, а на самом деле — чуть-чуть на него. Но насладиться своим профилем в полной мере парень мне не позволил: уже через пару минут после того, как застучали колеса, осуществил мою, между прочим, мечту, и положил голову мне на плечо.

— Э, обнаглел? — дернулась я, но не сильно, больше из вредности.

— Не порти кайф, — лениво отозвался он, ни на миллиметр не сдвигаясь.

Сидевшая напротив бабулечка не смогла удержаться от комментария, видимо, приняв нас за сладкую парочку.

— И как современная молодежь разговаривает? Смотри, девка, уведут твоего соколика.

— Больно нужен, — фыркнула я.

Эльдар как будто и не услышал моей фразы:

— Не уведут. Я отбиваться буду.

— Ну что за общение! Слов каких-то понабрались, грубые, вот в наше время… — уцепившись за повод для разглагольствования, уселась на любимого конька наша попутчица.

Удивляет меня это стремление некоторых людей пофилософствовать и понастольгировать! И ведь можно и впрямь поверить, что они были ангелами: не кутили, не ругались, не обижались, были вежливыми и почти взлетали над землей от своей святости. Но вот вам простой пример того, что во всех поколениях люди разные и нельзя обобщать. В моем подъезде, где я уже полгода снимаю квартиру, люди мало с кем из соседей знакомы, но я всегда здороваюсь в лифте. И иногда от таких вот представителей достойного поколения (не то что наше!) не слышу в ответ ни слова. И ладно бы они разговаривали по телефону или слушали музыку, нет же! И ведь никто не просит здороваться первым, но ответить на приветствие можно? Это обычный знак вежливости! Так что учить меня и наставлять, убеждая, что раньше всё было лучше, люди добрее, а трава зеленее бесполезно. Где же они, эти замечательные представители того светлого времени? Вымерли что ли?

И, поскольку вступать в ней в дискуссию я не собиралась, вновь надела наушники и закрыла глаза. Музыка создавала приятную ауру, тяжесть на плече от головы моего спутника напоминала о том, что я не одна, и какое приключение нас ждет! Да, я не знала толком, какое, но мне очень хотелось, чтобы эти выходные длились подольше. И чтобы это внутреннее состояние гармонии и неспешности, которое так редко меня посещало, сохранилось и продолжилось бы еще хоть немного. Элик как будто понимал меня лучше всех — с одной стороны, а с другой — «заземлял». В лучшем смысле этого слова. Среди моих внутренних и внешних бурь наконец-то был кто-то, кто мог создать атмосферу тихого острова и вот так увезти ненадолго в деревню с рюкзаком за плечами. Лучше и не придумаешь.

***

Обещанный «лес» оказался небольшой рощицей, которую мы миновали за пару минут, а там уже показались дома и третий из них был тот, где жила бабушка Элика. После его слов о том, что это будет самая жесткая проверка в моей жизни, я ждала не бабулю, а монстра, но всё оказалось совсем иначе.

Едва она открыла нам дверь, сразу запахло блинами и уютом. Сама она была в стареньком теплом халате и тапочках, на голове платок.

— Проходите, проходите. Замерзли? У меня уже чай готов, блинчики. А это Женечка, я так понимаю?

— Ничего себе, Элик, ты помнишь мое имя? Даже правильно смог представить бабушке? — прошептала я, повернувшись к нему, пока женщина отвлеклась.

Он хмыкнул и зашептал в ответ, бессовестно приблизившись к самому уху и почти касаясь его губами:

— Меня, кстати, тоже лучше звать полным именем, а то бабушка не оценит.

Хорошо, что я заранее узнала, как зовут хозяйку этого дома.

— Раиса Николаевна, помочь вам чем-нибудь?

— Вот, можно кружки расставить. Чай там. Только руки сначала помойте.

Мы обе засуетились на кухне, что не осталось без внимания Элика. Едва оставшись наедине со мной, он тут же прокомментировал:

— Поверить своим глазам не могу! Жу, ты что, хочешь понравиться мне? Или бабушке? Пытаешься втереться в нашу семью?

— И в мыслях не было! Это просто правила хорошего тона.

— Ты с ними знакома?

— Элик, мы сегодня ночуем с тобой в одном доме. Не боишься, что я тебя задушу?

— А ты придешь ко мне? — шутливо заиграл он бровями.

Хотелось чем-нибудь в него бросить, но сориентироваться, что можно использовать в качестве орудия, я не успела — на кухню вернулась Раиса Николаевна с горой еще дымящихся вкусно пахнущих блинчиков.