НА ЧУЖБИНЕ 1923-1934 гг. ЗАПИСКИ И СТАТЬИ

Однако с нашей точки зрения было бы великим заблуждением приписывать октябрю целиком все содержание русской революции, ибо она была подготовлена на протяжении целого ряда месяцев до октября, во время которых крестьяне по деревням, а рабочие по городам разобрались в самом насущном по тому времени, а именно: может ли февральская революция по своему существу служить символом для этих масс для их дальнейшего освобождения от экономического и политического гнета. И безбоязненно ответили себе: «Нет. Февральская революция в своем процессе приняла вид уродливого детища либеральной буржуазии, и, как таковая, она уже беспомощна стать на широкий путь социального действия, и они перешагнули политические рамки, установленные заправилами февральской революции, и особо заметно начали прерывать всякую связь с псевдореволюционным характером и целями Февраля сейчас же вслед за ним. Правда, прерывание этой связи тружениками с не удовлетворившими их идеалами Февраля на Украине носило двоякий характер. Так, например: в то время, как пролетарии по городам, благодаря слабому идейному влиянию на них анархистов, с одной стороны, и благодаря неосведомленности в главных чисто внутренних задачах политических партий, с другой, считали первым и важнейшим своим долгом в начатой борьбе за развитие революции то, чтобы заменить власть коалиции правых социалистов с буржуазией, новой чисто социалистической властью в лице власти советов на местах; в это самое время по деревням, в особенности в запорожской части Украины, где самодержавие не успело совсем убить вольность духа, революционное трудовое крестьянство считало первым и важнейшим своим делом то, чтобы как можно полнее использовать время прямого революционного действия и скорее освободиться от власти помещика и кулака, считая, что освобождение от помещиков облегчит победу над политической коалицией социалистов с буржуазией.

Поэтому-то на Украине крестьяне начали свое наступательное действие с отобрания у буржуазии (этому много содействовал контрреволюционный поход генерала Корнилова на Петроград в августе 1917 г.), затем с отказа вносить в волостные и уездные земотделы вторую годовую часть арендной платы помещикам и кулакам за землю, которую агенты коалиции с особым усердием выжимали из крестьян и уплачивали помещикам, так как по декрету Временного правительства коалиции земля до решения Учредительного Собрания должна была оставаться неотъемлемой собственностью помещиков и кулаков; а затем они начали с прямого захвата всех кулацко-помещичьих, монастырских и государственных земель, живого и мертвого инвентаря в непосредственное ведение своих местных, наспех реорганизованных земельных комитетов и распределения их между своими сельскими обществами, а последние между их членами.

Во всех тогдашних настроениях трудового революционного украинского крестьянства яркой нитью проходил стихийный анархизм, нескрываемая вражда ко всякой государственной власти и стремление освободиться от нее.

Стремление крестьян к этому было очень велико. По существу своему оно заключалось в том, чтобы избавиться от милицейского института, от присланного из центра судьи и т. п. И оно во многих районах Украины имело свое практическое выражение. Есть много фактов, свидетельствующих о том, как крестьяне Екатеринославской, частей Таврической и Херсонской, Полтавской и Харьковской губерний или изгоняли из своих сел милицию, или лишали ее всяких прав на аресты, когда бы то ни было без ведома крестьянских общественных комитетов и сельских сходов, и часто милиция выполняла роль разносчиков тех или других общественных постановлений и прочее. То же было и с судьями. Крестьяне судили всякие проступки на своих сельских сходах и собраниях, суде же профессиональных, присланных центральной властью, лишали всяких прав судить кого бы то ни было, и сплошь и рядом они попадали под такую опалу революционного населения, что принуждены были сами разбегаться. Такое отношение крестьян к своим индивидуальным и общественным правам естественно заставило их опасаться, как бы лозунг «власть советов» не претворился бы в подлинную государственную власть, опасения эти, быть может, не так ярко проявлялись в городском пролетариате, который больше был под влиянием социал-демократии и большевиков. По-крестьянски «власть советов на местах» значило превратить советы местные в территориально-автономные единицы революционного группирования и хозяйственно-общественного самоуправления трудящихся на пути нового социального строительства. Принимая лозунг «власть советов на местах» в этом смысле, крестьяне восприняли его, развивали и защищали от покушений на него со стороны право-социалистических, конституционно-демократических и монархической контрреволюции.