На чужом берегу

– Ну, еще раз здравствуй, Рив, хотя сегодня мы уже виделись. - Я прошел внутрь и устроился вместе с ногами на кровати, совершенно не заботясь о том, что об этом подумает Рив. - Садись, в ногах правды нет, - сказал я ему. Он, только чуть помедлив, подошел ко мне и присел на краешек кровати, - располагайся, как тебе удобнее. Рэй сказал мне, что ты хочешь говорить со мной. Я освободился и пришел. Сейчас же слушаю тебя.

Мальчишка молчал, очевидно не зная, с чего начать. И я решил начать разговор сам:

– Рэй сказал тебе все, что ты хотел узнать?

– Нет, он просто показал мне то, что было со мной в последние дни.

– Все?

– Нет, только главные моменты. Я смотрел на все вашими глазами, а Рэй комментировал, что, по его мнению, вы чувствовали… Я благодарю вас за все то, что вы для меня сделали.

– Рив, я уже говорил, что иначе я не мог поступить. Благодарности излишни.

– Рэй сказал, что вы рисковали больше, чем просто собой, но не сказал, что это конкретно значит.

– А ты хочешь это узнать?

Мальчишка коротко кивнул.

– Тогда пойдем.

Я отвел его к двери, на которой была надпись: "Помещение для особо важного груза". Щелкнули замки, дверь открылась, зажегся тусклый свет. Увидев людей под прозрачными крышками полукапсул, Рив замер и остановился.

– Здесь девяносто девять человек, - сказал я, - и я только совершенно случайно не стал сотым.

– Они мертвы? - едва слышно спросил мальчишка.

– Нет, они еще живы, вполне живы и здоровы. Но если я не найду способа вернуться на какую-нибудь из освоенных нами планет, они будут мертвы. Среди них здесь, на этом корабле, мои мать и отец. А вот этот парень - мой брат.

– Но как?.. Почему?..

– Они в одноразовых, упрощенных анабиозных капсулах. Я не могу здесь вернуть их к жизни и поэтому должен сделать все, чтобы вернуть звездолет отсюда. И кроме меня здесь это вряд ли кто сумеет сделать, даже если захочет… Пойдем отсюда, это не то место, чтобы быть тут долго.

Я снова привел мальчишку к себе в каюту, потому что где еще лучше мы сможем поговорить.

– Садись где удобнее, - сказал я ему, сам снова устраиваясь на кровати.

Мальчишка, только немного помедлив, сел в кресло. Хотел было снять ботинки, но, снова бросив взгляд себе на руки, замер.

– Иди сюда, - сказал я, указывая на место рядом с собою. Мальчишка послушался, но так и не поднял глаза. Я щелкнул застежками его ботинок, стянул их и бросил на пол.

– Значит, получается, что вы не улетаете из-за меня?

– Ну, с чего ты это взял… Если бы я мог улететь, я и не приближался бы не то что к Лате, но и к вашему солнцу. Просто я в очень сложной ситуации. Этот звездолет потерпел аварию энергетической установки при переходе в совмещенном пространстве "Фиолетового Зонтика", его особого возмущения. И отдачей корабль забросило в ваш район. Аварию удалось ликвидировать, но оказался поврежденным пространственный двигатель. А весь экипаж оказался поражен излучением, о котором здесь даже не догадывались. И на корабле я оказался один способен жить. Это чудо, что я вообще добрался до вашей планеты. Вот так то, Рив.

– А я подумал, что из-за меня.

– Мог бы расспросить обо всем у Рэя, он любит отвечать на вопросы.

– Просто я не знал, о чем спрашивать. А он сказал, что лучше говорить с вами.

– Послушай, Рив, что ты мне все выкаешь да выкаешь. Я к такой форме обращения не привык, и привыкать не собираюсь.

– Но ведь так всегда к старшим обращаются, это простая вежливость.

– Рив, когда у тебя день рождения? В какую дату ты родился?

– Девятый день тринадцатого месяца двенадцатого года прошлого кува. Мне тринадцать с небольшим лет.

– Биологически, - сказал я, тут же сделав в уме подсчет, - я старше тебя только на двадцать четыре месяца и шесть дней. Так что говорить о значительном старшинстве не приходится.

– Ты почти что мой ровесник?

– А что тебя в этом смущает?

Рив снова внимательно посмотрел на меня. Особенно на мои волосы, а только потом на лицо.

– Не знаю, но если тебе четырнадцать лет, то ты совершенно другой.

– Мы быстрее растем и взрослеем. У нас больше рост и выше температура тела, но в целом мы очень похожи. Так что и здесь не всякий признает во мне пришельца с другой звезды. Вот если бы у меня было три глаза и рот на животе, тогда бы признали сразу.

– Но ведь вы тоже люди.

– Об этом я и говорю. Мы такие же люди. Разве что научились летать к звездам, заселили насколько планет в других звездных системах, перестроили для жизни четыре планеты у своего солнца и перестраиваем у чужих. И что самое главное, пережившие войны и государства…

После этого моего выступления минут пять мы молчали, потом Рив спросил:

– Вик, а у вас могут сделать так, чтобы снова выросла обрубленная рука, - он с надеждой посмотрел мне в глаза.

– Я же говорил тебе, чтобы ты не терял надежды. В отношении нас такая операция отработана, хотя и очень болезненна и длительна. По себе знаю.

– По себе?

– Три года назад я по дурости отхватил себе резаком два пальца на правой руке.

Я протянул ему ладонь, показывая, что все пальцы на месте.

– Ты можешь сделать мне такую операцию?

– Я - нет. Но Рэй над этим думает. Сейчас спросим. Рэй!