На далёких берегах России

В сентябре Бекетов облюбовал место на высоком берегу Лены и велел построить первый в Якутии государственный острог, назвав его Ленским. Вот тогда больше тридцати якутских нойонов признали в приказчике Бекетове русскую власть. В Ленском остроге, помимо сбора ясака, Бекетов занимался взиманием пошлины, десятой части с соболиных промыслов с частных промышленников и со своих казаков. Он разбирал возникшие споры и брал пошлину «с судных дел». Наконец, в Ленский острог прибыл Иван Галкин на смену Бекетову, а тот в очередной раз повёз в Енисейск богатый ясак. А в 1639 году Бекетов стал готовиться к поездке в Москву с собранной им за несколько лет пушниной, аж на 11 тысяч рублей. Если забежать вперёд, то в 1643 году приказчиком Иваном Галкиным Ленский острог был перенесён на 70 вёрст выше по течению реки Лены и был назван Якутским.

Так появился русский форпост в Сибири – Якутск.

Глава 6

1640 год. Москва встречала обоз из Сибири с колокольным звоном.

– Неужто нас так встречают? – ухмыльнулся молодой казак, сидевший на передней телеге обоза.

– Держи карман шире, – захохотал другой казак. – Это народ празднует Святую Троицу.

Сибирский приказ располагался на Ивановской площади Кремля, и Пётр Бекетов велел сразу туда направляться. Конные казаки расталкивали народ, стопившийся на площади, а знающие люди обсуждали обозных, прибывших на телегах.

– Видать прибыли из далёка. Кажись, пришёл сибирский обоз с «мягкой рухлядью». Видал, какие сундуки кованные везут. Да, уж из далёка. Обтрепались казачки на дальней службе, – качали головами люди, – отойдём в сторону, не то зашибут.

Казаки отогнали народ от крыльца Сибирского Приказа, и Бекетов, сойдя с коня, вошёл в дверь палат приказа. В большой палате он увидел длинный стол и сидящих за ним важных дьяков. Они одновременно посмотрели на вошедшего огромного бородатого казака и напряглись. Бекетов поклонился и гулко доложил:

– Я, Пётр Бекетов, сотник Енисейского острога, прибыл с пушниной из Сибири. Вот перечень привезённой «мягкой рухляди».

Он обернулся и крикнул в приоткрытую дверь:

– Вноси!

И казаки стали носить в палату тяжёлые кованые сундуки и ставить вдоль стены. Когда же сундуки открыли, то присутствующие обомлели и поспешили посмотреть на это диво.

– Ого! Какое богатство, – удивлялись дьяки, разглядывая соболиные шкурки, – какие пушистые, все как на подбор!

– Ну, сказывай, – велел Голова Сибирского приказа, и Бекетов неторопливо поведал о суровой доле казаков, тяжёлых походах и боях с дикими племенами Сибири. Не забыл рассказать и о том, что поставлен острог Ленский на Якутской земле, покорённой российскому государю. В конце своей речи Бекетов заявил:

– Вот мои отписки и челобитная, в которой, учитывая свои заслуги, прошу выдать жалование за три года и назначить меня казачьей Головой Енисейского острога, вместо престарелого Болкошина.

– Буду ходатайствовать перед государем, – проговорил Голова приказа. – Хвалю за службу! А жалование за прошлые года получишь в канцелярии.

Бекетов поклонился и, пятясь, вышел из палаты.

– Фу, – отдувался он, глядя на толпившихся у крыльца казаков. – Как же душно и тесно в Москве. А теперя казаки гуляем. Айда в кабак!

В кабаке не продохнуть. Третий день шёл пир горой. Когда казаки уже лежали на столах в дрызг пьяные, Бекетов всё же решился и спросил Урасова:

– Ты уже побывал в родительском доме? Как Дарья? Жива ли?

– Дарья не дождалась тебя, – ответил Урасов, заплетающимся языком. – Отец выдал замуж, но она вскоре овдовела и теперь монахиней пребывает.

– Как же так? – вскричал Бекетов.

– Говорят, она пошла в село Лопатищи к Аввакуму, которому поп разрешил проводить церковное служение, и там постриглась, – ответил Урасов, и его голова упала на стол.

– Дарья, как же я мечтал о тебе – простонал Пётр.

Бекетов, обивая пороги приказа, постоянно думал о Дарье, и чем больше думал, тем более понимал, что потерял её навсегда. Пётр метался во сне, ему снилась нежная Дарья, которая протягивала к нему свои руки и ускользала, когда он пытался её обнять. Проснувшись в поту, Пётр закричал:

– Не могу более оставаться в Москве. Мне душно здесь без Дарьюшки. Быстрей бы уехать отсюда и забыться!

Вскоре Пётр Бекетов получил чин стрелецкого и казачьего Головы Енисейского острога и отбыл из Москвы.

Глава 7

1641 год. Енисейский острог, занесённый снегом, встретил Петра Бекетова настороженно. Но когда московский обоз въехал во двор острога, то его встретили радостные казаки, ждавшие возвращения своего сотника. Он взбежал на крыльцо приказной избы, открыл дверь, и сразу попал в объятья воеводы.

– Ну, сказывай, как и что в Москве?

Воевода крикнул услужливому тунгусу:

– Нести закуску и водки.

А Бекетов ему и говорит:

– Разреши угостить тебя московской водочкой и капусткой квашенной с яблочками. А?

– Не откажусь, вели нести.