На далеком меридиане

Я знал, что Р. Вердиа, командуя «С-5», в первые недели войны плавал на Севере — в Кантабрике. Он атаковал линкор мятежников «Эспанъя» и, как утверждали, даже попал в него торпедой, но она не взорвалась. С этого я и начал дружескую беседу с Вердиа. «Не правда ли, обидно, когда лодка с риском для себя атакует противника, добивается попадания, и торпеда не взрывается?» — спросил я его. Любой другой испанец со своим темпераментом обязательно разразился бы сожалениями и ругательствами по адресу торпеды и старого начальства. «Кё ластима, кё ластима» (как жаль, как жаль), — несколько раз повторил мой собеседник, не повышая даже голоса. Я ему сочувствовал. Действительно, обидно долгое время искать противника, торчать на позиции, потом, как заслуженное вознаграждение, встретить самый крупный корабль мятежников линкор «Эспанья», маневрировать около него для выхода в атаку, рассчитать угол упреждения для торпедного залпа и, не отрываясь от перископа, выйти, наконец, в нужную точку, чтобы скомандовать «залп». Выпустив торпеды, лодка обычно уходит на глубину, а командир нервно отсчитывает секунды в ожидании результатов. Дружным «ура» встречает экипаж лодки взрыв своей торпеды, нередко сопровождаемый еще более сильным взрывом атакованного корабля. Взрывная волна извещает об успехе. Если взрыва не было слышно, все начинается сначала. В данном случае противники разошлись буквально «как в море корабли». Но судьба обоих оказалась незавидной. Линкор вскоре подорвался на мине и затонул в водах Бискайского залива. Подлодка «С-5», находясь в надводном положении, почему-то не смогла погрузиться, приняла неравный бой с двумя вооруженными траулерами мятежников и погибла со всем личным составом. На вопрос, как командир убедился, что торпеда попала, но не взорвалась, Вердиа ответил, что он совсем не уходил на глубину, а выброшенный после залпа на поверхность наблюдал за следом торпеды. «Линкор [186] не представлял для меня опасности», — продолжал он (хотя это не совсем так). На самом же деле, мне кажется, учитывая характер Вердиа, он просто не думал в те минуты об опасности в ожидании результатов. Я тогда не поверил, что можно наблюдать след торпеды, идущей на глубине 3–5 метров, но двумя неделями позже, когда я находился на мостике «Либертад», при входе в северный порт Хихон я мог убедиться, как крупные рыбы «атаковали» корабль и их след в прозрачной воде Кантабрики прекрасно просматривался на глубине нескольких метров. «Торпедо!» — несколько раз тревожно кричали тогда с сигнального мостика малоопытные матросы, пока не освоились с обстановкой. Это были, видимо, дельфины, с которыми хорошо знакомы наши моряки-черноморцы, но на Черном море вода темнее и дельфинов можно увидеть, только когда они выпрыгивают из воды, стаями преследуя корабли. «Какая прозрачная вода», — подумал я, стоя на мостике, и вспомнил разговор с Р. Вердиа.