На далеком меридиане

Желая помочь испанским товарищам, я попросил свое начальство направить в Испанию несколько опытных подводников. Приблизительно в феврале 1937 г. в Картахену прибыл И. А. Бурмистров. Ему и было поручено выяснить причину неудачных действий лодок и, если потребуется, взять на себя командование одной из них. В Картахене тогда находились две подводные лодки. Вот на них-то, засучив рукава, и начал трудиться наш доброволец-подводник. Сначала он возмущался порядками на лодках и говорил, что «при таком содержании материальной части можно затонуть и в гавани», но это не было для нас новостью, и ему пришлось делать все возможное при существующем положении дел. Я предложил ему выбрать любую лодку и готовиться к боевой операции. Тем более что крейсер «Канариас» тогда уже частенько выходил из Гибралтара в Средиземное море и даже иногда базировался на Пальму на острове Мальорка. Не помню, сколько времени ушло на подготовку лодки, но в назначенный день и час лодка «С-1» под командованием Бурмистрова вышла в направлении Балеарских островов. Она должна была атаковать противника у входа в Пальму. Несколько дней спустя лодка вернулась в базу, и командир рассказал следующее: лодка удачно выбрала место для наблюдения за крейсером противника, но уже на следующий день обнаружила, что над ней постоянно «висит» самолет-разведчик, а затем появились бомбардировщики и начали ее беспокоить, сбрасывая свой смертоносный груз. Командир попытался маневрировать и, уйдя на глубину, сменить позицию, но повторилось то же самое. После осмотра Бурмистров заметил, что за лодкой тянется масляный след, по которому ее и находят самолеты. К этому времени за лодкой уже была организована [189] серьезная охота. Ничего не оставалось, как возвращаться. «Пробовал я уходить на глубину, — объяснял командир, — но и это не помогло». Да и понятно, если лодка оставляет масляный след, то она обязательно всплывет на поверхность, и такая мера, как погружение на большую глубину, не поможет. Вернувшись, лодка встала на ремонт, занимаясь одновременно боевой подготовкой.

Спустя некоторое время Бурмистров получил более сложную и ответственную задачу: пройти через Гибралтар, найти и атаковать противника в северных водах и у его базы Эль-Ферроль. Лодка дважды прошла через Гибралтар в погруженном состоянии, но успехами похвастаться не могла. Материальная часть действовала плохо. Один за другим механизмы выходили из строя, и лодку пришлось вернуть в Картахену. Нужно отметить, что наши добровольцы-подводники оказывались в более тяжелых условиях, чем те, кто воевал на надводных кораблях. На подводных лодках они выступали в роли командиров, а не советников, не зная как следует иностранной техники, и вынуждены были часто командовать через переводчика, пока не осваивали десяток-другой самых необходимых команд.

После возвращения эскадры в октябре 1936 г. в Средиземное море на Севере остались эсминцы «Диес» и «Сискар» и три подводные лодки. Вот этими силами и командовал в 1937 г. Валентино Фуэнтес. Его предшественник Наварро изменил Республике и бежал, прихватив, между прочим, с собой некоторое количество золота. Бежал он, однако, поспешно и в своей каюте оставил чемодан с вещами далеко не личного пользования: кольцами, часами, браслетами и т. п. Когда нового командующего спросили, как быть с этим чемоданом, он ответил: «Чемодан с вещами является личной собственностью Наварро, и их следует переправить во Францию», т. е. туда, куда сбежал предатель. В этом весь дон Валентино (да и не только он); в нем легко уживались «джентльмен» в отношении к своему врагу и республиканец, искренне ненавидящий фашизм.

Мятежники рвались к Хихону; в октябре 1937 г. этот героический город пал. Эсминцы и лодки сначала базировались на Бильбао, а затем перешли в Сантандер. Вскоре «Сискар» был потоплен, а «Диес» ушел во Францию и в конце 1938 г. был интернирован в Гибралтаре при попытке [190] прорваться в Картахену. Эсминцы и лодки, считая своей основной задачей охрану побережья, иногда прорывали блокаду, доставляя в северные порты топливо и продовольствие. Но вернемся к подлодкам.