На дальнем рубеже

— Человек Блейка уже удрал с планеты, — заметила Марина, надевая легкую кофточку. Лето в Порт-Артуре было довольно жарким. — Так что мне не надо делать демонстративный звонок в Госбезопасность. Вся информация у вас — действуйте.

— Хорошо, мы начинаем 10 июня, — Владимир поднялся, взглянул в лицо любимой. — Тебе придется лечь на дно, ты будешь объявлена в розыск. Никто из «Сынов» не поверит, что после допросов в нашей Конторе отлично знавший тебя Плавников тебя не выдал.

— Хорошо, — мрачно ответила Марина и села на кровать. — Знаю я место, где полиция меня не найдет, а Контора — искать не будет. Но, Господи, как я устала. Изображать фанатичку, улыбаться тем, кого презираешь. Как надоело…

Владимир сел на постель и обнял женщину за плечи.

— Я знаю. Приходилось работать под прикрытием. Все когда-нибудь кончается, ты прекращаешь актерствовать и становишься уважаемым офицером Госбезопасности. Для тебя эта игра закончится, когда мы возьмем Блейка.

— Кстати, о Блейке, — заметила Марина, стряхивая руку Владимира с плеча. — Он очень хочет видеть Уайта. Сыграть с ним в шахматы, захотел, наверно… черными.

— Уайт уже переведен в порт-артурскую тюрьму, — задумчиво ответил комиссар. — Твои люди освободят его после суда. Время и маршрут тебе сообщат позже. Да, подбери таких ребят, что не станут стрелять без нужды — я не хочу, чтобы на нашем представлении кого-то убили. И последнее. Надо думать, Уайта к контрабандистам будет сопровождать твой человек.

— Конечно, — пожала плечами Марина. — Не мне же идти договариваться, когда меня вся полиция ищет.

Она укоризненно посмотрела на комиссара. Но тот спокойно продолжил.

— Тогда с Уайтом отправится гражданин Рубин, он же Развозов. — Он и доставит нашего террориста к Блейку.

«Так вот кто независимый агент у «Сынов», — подумала Марина. — Ну ладно. Надеюсь, он выйдет-таки на неуловимого гражданина Блейка. И я смогу выйти из игры».

— Он доставит, — сказала она. — Ты прав, это шанс подобраться к Блейку.

— И тогда, старший агент Русанова, с вас будут сняты все обвинения, — улыбнулся Владимир. — Ты будешь нормальной жизнью имперского офицера.

Звание старшего агента Госбезопасности соответствовало армейскому первому лейтенанту.

— И кажется, в уставе есть пункт об интимных связях со старшим по званию, — улыбнулась она.

— Мы его нарушим, — Владимир обнял женщину, затем поднялся, попрощался и вышел. Он не видел, как старший агент Русанова заплакала, закрыв лицо руками.

16

31 июля 2766 г. Планета Дальняя, город Порт-Артур.

— Подсудимый, повернитесь лицом к суду, — разорвал тишину холодный голос председательствующего, и Уайт вздрогнул.

Три судьи Чрезвычайного Имперского суда — мужчина и две женщины — смотрели на подсудимого через бронестекло. Согласно имперским законам, политические дела рассматривались без участия присяжных, и только в особых Чрезвычайных судах. Это позволяло властям отстранять общественность от решения судьбы противников существующих порядков.

— Сайман Уайт, вы были допрошены судом по пунктам выдвинутых против вас обвинений. Готовы ли вы выслушать вердикт?

— Да, — хрипло ответил Уайт.

Председатель суда кивнул седой головой.

— Итак, приступим к оглашению. По первому пункту, вменяющему вам в вину подготовку террористического акта, настоящий суд признает вас виновным.

— По пункту второму, вменяющему вам в вину покушение на убийство общеопасным способом, настоящий суд признает вас виновным.

— … Исходя из вышеизложенного и принимая во внимание отсутствие раскаянья, настоящий суд признает вас виновным в терроризме и покушении на убийство и приговаривает вас к пожизненному заключению в колонии особого режима без права на освобождение. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит, в силу вступает немедленно. На этом судебные слушания завершаются. Все свободны.

Естественно, «все свободны» не относилось к двоим подсудимым, находившимся в прозрачной клетке у левой стены зала суда. Михаил Плавников, лидер «Сынов свободы» на Дальней получил тот же приговор, что и Уайт.

Полицейские вошли в помещенье для подсудимых и заковали их в наручники. Они спустились вниз, во внутренний двор здания суда. Уайта и Плавникова посадили в черные гравимобили и повезли.

— Надо же, выделили отдельную машину, — подумал Уайт, покачиваясь на жесткой скамье и глядя на сидящего напротив охранника.

Неожиданно сильный удар опрокинул гравимобиль. Когда борт машины ударился об асфальт, Сайман вскрикнул от боли. Рядом с ним на борт, ставший днищем, рухнул охранник. Распахнулась задняя дверь, крепкая рука вытащила не пришедшего в себя до конца Саймана наружу. Оглушенный охранник не пошевелился.