На дальних берегах

Не знаю, как Аджим ориентируется на местности, но в плане выбора дороги я ему доверяю. Намного больше, чем себе. Я и в родном-то районе заблудиться могу, если сверну с привычной дороги. Знаю, умею, практикую, как говорится.

– Привал, – скомандовал Архимаг спустя час. – Лучше сейчас передохнуть, а то неизвестно, сколько еще идти придется. И, похоже, что здесь и заночуем.

– А почему мы тут бегаем, вместо того чтобы просто телепартироваться на поверхность? – Я села прямо на землю, разминая гудящие ноги. А ничего так, вполне тепло под пятой точкой.

– Через такую толщу породы, да еще с артанием? Исключено. Метр, два, ну десять. Даже двадцать. Сто предел даже с тобой. А тут и координаты правильно не настроить, застрянем где-нибудь посередине в горе, и все. Даже хоронить не надо – все сами. Ник достань одеяла, дай Меди прямо рулоном. Медь, не сиди на голой земле.

– Она теплая, – запротестовала я, но не была услышана. Достал командовать! Сколько можно уже! Тут не седи, сюда не ходи, там не отсвечивай

Аджим раздал нам по плоскому пресному хлебцу и яблочку. Вроде для перекуса у нас было еще нарезанное полосками вяленое мясо, но оно соленое. Не самое умное решение в нашей ситуации.

– Шаль нишего не ушнали толком, – поделился наболевшим староста, кусая яблочко за румяный бочок. Я виновато вздохнула.

– Да ладно. Кто ж знал, что они за такое примутся. Редко у кого нервы выдержат. Будем надеяться, это поможет тем несчастным. – Архимаг молча вложил мне в руку свое яблочко и слегка приобнял. Выданное мне ранее я сгрызла до хвостика вместе с семечками.

– А ты? – шепотом уточнила я.

– Ешь, я не хочу.

Не хочешь – как хочешь. Зря, кстати. Яблоки здесь дивные – очень сладкие, сочные и ароматные. И такие… эстетические. Хоть в рекламе снимай, как есть, без подготовки.

– Да чем мы им помогли? – цинично заметил Ник. – Уляжется суматоха, и их с большой долей вероятности прирежут. Или выберут новых. Или и этих, и новых. Народ пришел за кровавым зрелищем, и он его получит. А там еще и бог требует. Причем лично. А это, знаешь ли, воодушевляет.

– А вдруг и обойдется? – робко понадеялась я. – жалко же!

– Медь, тебе всех жалко?

– Всех, – вздохнула я. – Они ж живые! У них там жрец недорезанный, вдруг его и того? Доприносят? Вот его не жалко. И Асторота не жалко. Остальных – жалко.

Парень махнул рукой, мол, что с тебя, блаженной, возьмешь, и начал перекладывать вещи в котомке. Архимаг подумал и полез в свою. И правильно. Я пока мысль подумаю. Мрачную. О том, как выйти из замурованных шахт и не проще ли сразу отправиться назад к Астароту. Там хоть прибьют быстро. Не факт, конечно, но явно быстрее, чем здесь мы сами умрем от голода и жажды. Про оставленных людей старалась не думать, как-то сразу не по себе становилось, тоскливо.

– У меня в ванной живет паук. Я назвала его Степаном и приношу ему мух, – особо ни к кому не обращаясь, поделилась я фактом своей биографии.

– То есть ты убиваешь одних существ ради пропитания другого? И как это соотносится с любовью ко всему живому? – подковырнул Ник.

– Ну-у-у, с мухами лично я не знакома, а Степа это уже домашнее животное. И потом, мухи противные!

– Страшный ты все-таки человек, Медька. Вот так не понравишься тебе, и все. Пойдешь на пропитание очередному Степе.

Я попыталась пнуть Ника, но не дотянулась. Вот же ж… язва лохматая. И еще Аджим мешается. Завел дурацкую привычку все время меня обнимать и садиться максимально близко. По поводу и без. Нет, я все понимаю, но не время же! И не место! Спасибо, хоть с поцелуями не лезет. Пока, во всяком случае.

Хотя, зря я так на него. Просто нервы сдают. Или романика действительно глушит ВСЕ эмоции. Все – значит, все, без вариантов. Нужно спросить у Архимага, а то вот так перепью и буду ходить, как Инквизитор, кося недобрым глазом. Хотя Гордин, судя по характеру, в чан с романикой еще в детстве упал. И плавал там часа полтора.

Чем дольше мы шли, тем меньше мне нравилось происходящее. Заброшенные много лет шахты выглядели так, будто в них действительно вот прямо сейчас кто-то был. То и дело попадался брошенный у стены "погодить" инструмент, явно недавно принесенный. Чуть почерствевшая корочка хлеба на каменном приступке. Свежий свечной огарок, чистенькая масляная лампа.

Капитан с каждой находкой мрачнел все сильнее и, наконец, велел мне надеть кольцо и быть наготове. Впрочем, скоро я и сама услышала нарастающий многоголосый перестук кирок и еще какой-то железный грохот. Крадучись, мы вышли из-за очередного поворота и…

Вы когда-нибудь видели, как в фильмах изображают шахты гномов? Огромные пространства с вагонетками, поднимающимися из глубины, снующих туда-сюда или трудолюбиво машущих киркой рабочих?