На дальних рубежах

— Почти каждый вечер они проводят время в общем зале, — поделился Ивашников своими наблюдениями. — В зал часто приходят Вебер и Покотилов, и тогда Бринер и Мёллендорф начинают взахлеб расписывать богатства Кореи и Маньчжурии, слабость туземных армий и нищету населения. Особенно их вдохновляет последнее. Ведь платить корейцам и китайцам можно гроши, а рынок рабочей силы — неисчерпаем.

— Возможно, возможно, — задумчиво пробормотал Олег Николаевич, — но вы будьте, пожалуйста, внимательны, я не всегда имею возможность там присутствовать. По моему, там что-то большее.

Этим же вечером в общем зале господин Бринер развлекал дам и молодежь весьма пикантными деталями жизни Владивостока. Он очень наблюдательный, подумал Ивашников, и весьма остер на язык. Да и материал имеет богатый: жизнь провинциального городка, по зиме отрезанного от мира льдами и бездорожьем, дает богатую пищу для злословия.

— Скажем, вот, — рассказывал Бринер, — не далее как десять лет назад, для того, чтобы обзавестись ламповым стеклом вместо разбитого или лопнувшего, приходилось каждый раз покупать новую лампу, потому что в розничной продаже не было стекол; и не дай бог у вас заболит зуб — придется брать заграничный паспорт и ждать парохода в Японию; был, правда, в городе «дантист», который немытыми пальцами выдирал гнилые зубы, но чистая публика к нему не рисковала обращаться.

Дамы переглянулись и брезгливо зафыркали, а мужчины покривились, представив, что в их ртах будет ковыряться толстыми, как лошадиное копыто ногтями полупьяный мужик, оттаптывая лыковыми лаптями ноги, тяжело наваливаясь засаленным брюхом и, пользуясь случаем покуражиться, сердито повелевать: ширше раззявь рот… твою мать… ваше благородие…

— А уж какие царствовали нравы! Такие едва ли можно где-либо встретить во всем мире, ни даже вообразить… Существовал, к примеру, во Владивостоке «Клуб ланцепупов». Сперва так именовались встречи мужчин в долгие зимние вечера где-нибудь в ресторане или морском собрании. С невинных занятий — совместных чтений нечаянно обнаруженного клока годичной давности газеты, или доселе не надоевшей книги, обычных сплетен или равнодушного зубоскальства по случившимся за день событиям, постепенно перешли к винным — поперву банально надирались вдрызг, отчего пожилые и женатые под влиянием супруг из клуба постепенно отсеялись, и осталась буйная молодежь — офицеры морские и сухопутные, которые взяли в обычай надираться квалифицированно, придумав игры с «изюминкой». Одной такой игрой «Клуб ланцепупов» особо прославился. Называлась она «Тигр идет». На большой стол по числу участников игры ставились фужеры или большие рюмки, вместительные, наполнялись водкой доверху, а сами игроки по команде «тигр идет», из соседней комнаты старались прорваться через узкую дверь первыми, нещадно толкаясь, теряя пуговицы и аксельбанты, к столу, и выпить как можно больше чужих фужеров; те, кому не хватило, служили всеобщим посмешищем, но к следующему кругу имели фору, потому как победители едва на ногах держались от непомерного количества. Однако в конце концов эта игра выродилась в револьверную охоту на «тигра». Самого нерасторопного выставляли за дверь, тушили свечи и закрывали окна циновками, а потом кричали ему войти, и он должен был бесшумно, босиком, обойти вокруг стола, потому что на шорох охотники стреляли, по уговору, правда, вниз, в ноги, но кому же хочется остаться калекой!.. А куртуазные похождения!.. — и тут Бринер рассказал парочку таких историй, от которых дамы пунцово заалели, а мужчины лишь растерянно крякали.

Дождавшись появления Вебера и Покотилова и продолжая тему, Бринер грустно поцокал языком:

— Да, пять долгих месяцев в запертом льдами городе являются причиной всех этих адюльтеров и сумасбродств. А самоубийства? Не проходит и месяца, чтобы не услышать об одном-двух, а то и трех разом. И ведь прекрасные молодые люди — офицеры, либо чиновники с университетским образованием.

— Опасно есть военный флот зимовать в Япония, — с германской прямолинейностью подправил разговор в нужное русло фон Мёллендорф.

Бринер смешался, но тут же нашелся.

— Карл Иванович, — обратился он к Веберу, — расскажите, ради бога, еще раз ту захватывающую историю о потоплении в позапрошлом году японцами английского парохода, перевозившего китайских солдат в Корею. Какая иллюстрация беспомощности китайцев!

— Да, да, просим, просим, — собравшимся, как заметил Ивашников, весьма импонировала тема о превосходстве белой расы над азиатами. Хотя, в данном случае, китайцев-то побили японцы, такие же азиаты.