На Дедиловском направлении. Великая Отечественная война на территории Киреевского района

Здание новой школы строилось с 39 года из кирпича разобранных церквей. 1 сентября 41 года в новой школе начались занятия. В первых числах октября 41 года, мы оставили сумки в классе, потом их разнесли по домам младшие школьники. Нас организованно отправили копать окопы и строить оборонные рубежи на подступах к Туле. Нас поделили на девичьи и мужские бригады, я была бригадиром в девичьей бригаде. Норма была очень большая. Жили мы в сарае на соломе, нам давали на несколько человек буханку хлеба, грунт был глинистый, часто шли дожди, погода была холодная, а мы без обогрева, но старались и норму выполняли. Работали до кровавых мозолей. Большинство ребят были уже комсомольцы, мы знали страна в опасности и у каждого из нас на фронте были родственники и не по одному, а по двое, трое, а то и четверо. Нас обстреливала авиация и сбрасывала листовки. «Дамочки не копайте ямочки, поедут наши танки перепрыгнут ваши ямки». «Девушки-красавицы, скажите вашим женихам, чтобы они сдавались в плен, у нас им будет хорошо» «Дамочки, не ройте Ваши ямочки, поедут наши таночки засыплют ваши ямочки». Потом враг подошёл в плотную к Туле, мы оказались без начальства (детей попросту бросили) и домой добирались сами, приходилось идти даже через немецкие позиции. Когда мы добрались до дома враг уже подходил к селу Дедилово, на окраинах села завязались бои. Ваш дедушка (Чукаев Андрей Петрович) и мой отец были хорошие друзья и оба работали в столовой на низу, там сейчас магазин у Пятницкой церкви. Пришёл приказ кормить беженцев и отходящие и проходящие воинские части. И мы дети помогали своим родителям. Так как я хорошо всех знала, собирала девчонок, ребят, они шли измученные оборванные, многие раненые, отступали и мы их кормили. Под руководством старших моего отца и вашего деда мы до последнего момента кормили солдат.

Только наши беженцы и солдаты ушли и вдруг заходят трое молодых людей в наших солдатских шинелях, в наших пилотках, но мы сразу догадались, что это немцы. Разведка. Горел яркий свет, немцы увидели что перед ними два пожилых мужчины и дети, повернулись и ушли. И сразу погас свет.

Мне запомнился ноябрьский день 41 года, был солнечный день, в небе появился наш бомбардировщик и на него налетают несколько немецких самолётов, над киреевским полем, над Оленкой завязался неравный воздушный бой. Наш самолёт задымил, видим парашюты раскрылись, самолёт упал и взорвался недалеко от Михайловского кладбища между ним и Шивороной, ближе к кладбищу, вот как раз на этой высотке. После войны, когда я начала вести поисковую работу и связались мы с теми кто остался жив из того экипажа и 299 СД. Начали искать экипаж. Военврач Лебедева (Субботина), которая воевала в дивизии, она мне написала, что это были ребята из Рязани. Один из лётчиков был ранен, он остался на поле, а второй погасил парашют и побежал в сторону где уже были немцы. Подростки поймали лошадь и догнали лётчика, кричат ему «Назад, назад». Когда лётчик побежал к нашим по нему начали стрелять немцы. А пока он бежал в их сторону, они молчали.

Сибиряка звали Матрёшкин Василий Филипович, старший лейтенант. Из Уссурийска, там осталась у него мать 80 летняя и сестра Мария Филипповна. Сестра знала, что он был где-то в Тульской области и стала писать и нам на школу пришло письмо. Он командовал орудием которое стояло с правого боку от школы, со стороны правления. Немцы всеми силами пытались подавить орудие и бомбили и обстреливали позицию. Весь расчёт вместе с командиром пал смертью храбрых. Это было последнее орудие из батареи, которая стояла у школы и держала наступление фашистов. Более 30 лет судьба старшего лейтенанта Матрёшкина была не ясна, но мы с ребятами, школьниками, начали выяснять. Его сестра съездила в училище, нашла там его фотографию и привезла нам. Мы в школе оформили стенд рассказывающий о нём. У нас была копия аттестата зрелости и диплома по окончании артучилища, характеристики, комсомольского билета. По рассказам сестры он был хорошим человеком и ей было его очень жалко. Последнее письмо было отправлено из Дедилова, когда они только сюда прибыли, затем связь оборвалась. Я показывала его фотографию нашим жителям и его опознали те у кого они стояли. Он вместе со всеми своими товарищами похоронен у кургана.

Пулемётный расчёт у старой больницы, где сейчас баня, гончар живёт над карьером у дороги бился до последнего вздоха. Там были солдаты и наши милиционеры. Очереди были сначала часто, потом реже, реже, а потом всё стихло. Значит всё. Среди них был наш местный милиционер сын Бессонова Фёдора Васильевича – Саша, Александр. Они нашими соседями были. Его мать тётя Лиза приходила и говорила, что Саша говорил, что скоро второй фронт откроют. И вот погиб.

Наша новая школа раза четыре переходила из рук в руки. В самой школе долго был бой, гремели выстрелы. Немцы часть захватят, наши их выбьют, потом наших потеснят.