На день погребения моего (ЛП)

Но это было началом некоего освобождения от страстного стремления, словно они жили в захолустной долине, далеко от автострад, и в один прекрасный день заметили, что прямо за одним из горных хребтов   — дорога, и по этой дороге на их глазах проехал фургон, потом несколько всадников, потом карета и еще один фургон, в свете дня, понемногу терявшем свою суровую изотропность, впадая в облака и дым труб, и даже в изменения погоды, вскоре здесь уже был постоянный поток транспорта, слышимый днем и ночью, в их долину начали приходить люди и предлагать поездки в город по соседству, о существовании которого мальчики раньше даже не подозревали, потом все они поняли, что разъезжают по миру, почти не отличающемуся от того, который покинули. И в один прекрасный день на краю одного из этих городков готовое к отлету, с блестящей металлической облицовкой, свежевыкрашенное и отремонтированное, за углом огромного ангара ждало их, словно они никуда не уезжали, старое доброе «Беспокойство». Пугнакс держит лапы на кормовом поручне, машет хвостом без устали, лает с нескрываемой радостью.

Кое-где Нарушители границ распространялись о своих старых токсичных делишках, но теперь экипаж «Беспокойства», более точно настроенный на их присутствие и давно избавившийся от какой-либо веры в их чудотворные способности, как-то лучше их избегал, предупреждал о возможном вреде, даже иногда принимал меры против них. Неудачные экспериментальные кастрюльки с бортовой кухни Майлза, сброшенные с высоты, достаточно умеренной для того, чтобы сохранить боевую слаженность, казались эффективными, как и пранкерские телефонные звонки поставщикам материалов для мощения с заказом больших объемов цемента, которые нужно было доставить и вылить в местах нахождения Нарушителей границ.

Нечего и говорить   —  в маленьком отряде были острые разногласия относительно образа действий, споры бушевали на собраниях управляющего комитета. Политические разногласия не сгладило внезапное возвращение стукача Академии марширующих оркестров губных гармошек Алонсо Митмена, он просто забрел однажды, насвистывая «После бала» в ритме кекуока, словно не было никакой предыстории.

С собой он принес тщательно скрепленную множеством печатей копию таинственной карты, в поисках которой они когда-то летали в Венецию, из-за чего едва не была сожжена пьяцца Сан-Марко.

  —  Мы там тоже были,   —  сказал Митмен с неприятной улыбкой,   —  но, думаю, вы нас не видели.

    —  И теперь вы пытаетесь это продать,   — предположил Рэндольф.

    —  Сегодня только для вас бесплатно.

  —   Откуда у вас странное впечатление,   — спросил Линдси,   —  что, когда-то едва избежав уничтожения теми, кто так безрассудно искал этот губительный документ, мы можем сейчас выказать хотя бы малейший интерес по отношению к нему?

   Вероломный Митмен пожал плечами:

   —   Спросите у своей машины Теслы.

И действительно, словно подслушивая этот разговор в рамках обстоятельной слежки за «Друзьями Удачи» даже из своих бюрократических далей, Высшая Власть решила снова запустить тяжелую руку в их жизни.

 Однажды ночью после Вечернего Сбора устройство Теслы ожило и начало передавать сигналы, мальчики собрались вокруг него и принялись слушать.

  —  Приняв сообщение,   —  объявил глубокий зычный голос,   —  от надлежащим образом уполномоченного агента Алонсо Р. Митмена о карте, неофициально известной как Путеводитель Сфинчино, вы немедленно отправляетесь заданным курсом в Бухару во Внутренней Азии, где поступите в распоряжение подпустынного фрегата Его Величества «Саксаул», командует которым капитан К. Зейн Тоудфлекс. Предполагается, что «Беспокойство» полностью укомплектовано Гипопсаммотическими аппаратами выживания текущей модели, поэтому дальнейшие расходы для этой цели не предусмотрены.

Прибор замолчал, стрелки замерли, циферблаты вернулись в спящий режим.

    —  О чем, черт возьми, он говорит?   —  озадаченно прищурился Дерби.

   —   Профессор Вандерджус должен знать,   —  сказал Рэндольф.

  —  Ну, как же, рассыпчатые песчаные барханы!   — воскликнул Профессор.   — Я знавал одного парня, Розуэлла Баунса, фактически он изобрел аппарат Гипопс, но организация Вайба, претендующая на монополию, боюсь, не устанавливает гибкие цены.

Они нашли Розуэлла Баунса, бодро ухмыляющегося при виде вузовок, на маленькой площади перед Студенческим Клубом. Профессор сообщил им, что еще в 1899 году Розуэлл постиг принципы того, что потом стало Гипопсаммотическим аппаратом выживания единого образца, или «Гипопс», который произвел революцию в сфере путешествий в пустыне, предоставляя реальную возможность погружаться в пески и продолжать там дышать, ходить и так далее.