— Факт в том, что наша система так называемого линейного времени основана на круговом, или, если хотите, периодическом явлении —собственном вращении Земли. Всё вращается, вплоть до, и, возможно, включая целую Вселенную. Так что мы можем посмотреть на прерию, на темнеющее небо, на рождение воронкообразного облака, и увидеть в его вихрях основополагающую структуру всего...
— Хм, Профессор...
— ... «воронкообразное» — несколько неверно, поскольку давление в вихре не распределяется во что-то столь простое, как прямосторонний конус...
— Сэр, простите меня, но...
— ...скорее - квази-гиперболоид вращения, который...послушайте, куда все уходят?
Присутствовавшие начали расходиться, некоторые — на довольно высокой скорости, кратчайшего взгляда на небо было достаточно, чтобы ответить на вопрос «почему»? Словно лекция Профессора помогла этим силам воплотиться, раскачиваясь, из распухших и испускавших световые импульсы облаков шел классический смерч прерий, он в некотором роде вытягивался, приближаясь и нависая, собираясь, кажется, почти сознательно сесть на кампус, он шел на скорости, которую не могла бы надеяться перегнать даже самая быстрая лошадь.
— Скорее сюда!
Все собрались в Мактаггарт-Холле, главном офисе Кафедры Метафизики, чье противоторнадное убежище было известно во всем регионе как самое просторное и оснащенное из убежищ от Кливленда до Денвера. Математики и инженеры зажгли калильные сетки и штормовые лампы, и ждали, когда отключится электричество.
В противоторнадном убежище над полужидким кофе и фермерскими крулерами они вернулись к теме периодических функций и их обобщенной форме — автоморфным функциям.
— Для начала Вечное Возвращение. Если мы можем умозрительно вывести эти функции в теории, должна существовать возможность сконструировать более мирские, более материальные их выражения.
— Построить машину времени.
— Я бы сформулировал не так, но если вам нравится, хорошо.
Присутствовавшие в убежище Вектористы и Кватернионисты напомнили всем о функции, которую они недавно разработали, известную как «функция Лобачевского», сокращенно – «Лоб», как в «Лоб a», посредством которой, почти как побочный результат, обычное Эвклидово пространство преобразуется в пространство Лобачевского.
—Таким образом мы входим в центр урагана. Это самая суть жизни, предоставляющая системы координат, на которые будет опираться всё. Время больше не «идет» с линейной скоростью, а возвращается с «дуговой». Всё подчиняется Автоморфному Освобождению. Мы возвращаемся к себе вечно, или, если хотите, постоянно.
— Рождаемся вновь! — воскликнул присутствовавший на собрании Отличник, словно под действием внезапного озарения.
Наверху началось опустошение. И в этом торнадо можно было заметить нечто странное. Это было не просто торнадо из тех, которые разражались над Кэндлброу с такой утомительной регулярностью, но, бесспорно, всегда одно и то же торнадо. Его неоднократно фотографировали, измеряли скорость ветра, обхват, кинетический момент и формы, принимаемые во время движения, и от появления одного торнадо к другому все эти показатели оставались сверхъестественно постоянными. Вскоре торнадо получило имя Торвальд, и искупительные дары для него начали складывать за воротами Университета, обычно — куски листовой стали, которые, как было подмечено, входили в число особых пищевых предпочтений Торвальда. Человеческая еда, не столь частая, была представлена различными сельскохозяйственными животными, живыми и заколотыми, но иногда, как было известно, появлялись целые акульи обеды, приготовленные и готовые к поглощению, на длинных столах для пикников, они требовали равнодушия, намного превосходившего беззаботность студентов, рисковавших красть еду, хотя она могла влететь им прямо в лицо.
— Суеверие! — крикнул известный профессор. — Как нам сохранять здесь хоть какую-то научную объективность?
— Но всё же, думаю, нам нужно попытаться вступить в диалог с Торвальдом...
— О, это уже Торвальд, весьма панибратски, не так ли.
— Ну, в конце концов, он цикличен, так что возможно своего рода сигнализирование с помощью волновой модуляции...