На день погребения моего (ЛП)

— Типично для этих людей, кому еще придет в голову есть взрывчатое вещество?

 —  Я имел в виду на самом деле...вместо взрывчатых веществ?

— Именно так, я не маленький, сам понимаю, но там может быть что угодно, не так ли? Его белье для стирки, например.

  — Действительно. Но что можно взорвать мешком белья, интересно.

  — О, черт, теперь он что-то достает из кармана, вот чуяло мое сердце.

Гвардейцы в форме тут же начали окружать диверсанта, а лондонская полиция вдруг заполнила всю улицу Сен-Мартен-ле-Гран и Энжел-Стрит, они толпами вваливались и выходили из конных экипажей и автотранспорта, бросали советы в уши водителей и кучеров, чьи экипажи расположены удобнее всего для создания повсеместного транспортного паралича, который мог бы оказаться полезным. Клерк в окошке с плачем бросился под ближайший стол, тип схватил свой мешок и выбежал через парадный выход, пересек улицу и направился в «Г. П. О. Вест», где осуществлялись все телеграфные операции. Это было огромное и для многих пугающее помещение, в центре которого, ниже уровня пола, работали четыре гигантские паровые машины, создававшие давление и вакуум, толкавшие из Города в Стрэнд и обратно тысячи пневматических сообщений в день, машины обслуживала большая бригада кочегаров, их круглосуточно проверяли на флуктуации энтропии, нарушения вакуума и тому подобное инженеры управленческого аппарата в серых рабочих костюмах и мрачно сверкающих касках.

 Крики «Он побежал туда!» и «Сдавайся, проклятый анархист!» растворились в беспощядной полиритмии паровых машин. Эти замасленные скорченные темные стальные конструкции, металлическая облицовка бронзовых фитингов и креплений светилась по ночам благодаря специальным кусочкам невидимого кокса, сияла, как нимбы святых промышленности, повсюду осуществляющих сложные периодические колебания. Сотни телеграфистов сидели рядами в огромном помещении, каждый на своем месте, едва отрывая взгляд от своей вселенной щелчков и перерывов, мальчики-посыльные в униформе ходили по лабиринту лакированных столов и бюро сортировки из твердой древесины, а клиенты склонялись, или расхаживали, или ломали себе голову над сообщениями, которые они только что получили или должны были отправить, пока безрадостный свет лондонского дня проникал в окна, и поднимался пар, производимый в почти тропической влажности Северного Храма Связи...

 — Это за ним, Луиджи, мы все так гонялись? — констебль, неожиданно выскочивший из-за мраморной колонны, пытался осуществить скользящую попытку отбора мяча у увертливого уроженца Средиземноморья, который снизил темп на достаточное время, чтобы успеть рявкнуть:

  —Бога ради, Блоггингз, это я, Гасперо, и если ты будешь так добр...

  — О, простите, шеф, я не...

— Нет-нет, не прикасайся к своей фуражке, Блоггингз, я замаскирован, разве ты не видишь, да, и что мне на самом деле от тебя нужно, сейчас, как можно быстрее — чтобы ты сделал вид, что меня арестовал, отведи меня наверх, и без таких дружелюбных подталкиваний, если возможно...

— (Вас понял, шеф.) Ладно, аллегро виваче, дружище, мы сейчас наденем эти прелестные браслеты, правда, это только формальность, конечно, о, а это мой юный коллега, Констебль Полиции, который позаботиться о твоем интересном мешке, как только перестанет на него таращиться так сосредоточенно, не угодно ли вам, Констебль, да, хороший парень...

Арестанта, которому наручники не очень-то мешали активно жестикулировать, что свойственно его соотечественникам, отвели вверх по лестнице в вестибюль, где к ним присоединились охранники в форме, и они прошли под величественной аркой в офис Службы Внутренней безопасности.

— Вот так так, это ведь старина Гасперо, что вы делаете здесь с этим дешевым гримом на лице? Не говоря уж об этой свинской шляпе?

— Лишь так я подгадал минутку, чтобы поболтать с вами, Песочный, глаза и уши повсюду, вроде того..., — комнату пересек гуттаперчевый цилиндр с пневматическим сообщением и приблизился к ящику «D» с каким-то звенящим стуком.

— Вероятно, это мне..., — он достал письмо и просмотрел его. —Так и есть... не удивлюсь, если это снова чертовы Суфражистки. О, прости, Гаспер, что ты говорил?

— Песочный, вы меня знаете. Значение того, что я видел, если уж говорить об этом, я не понял, а если бы я это понял, я не смог бы...

— Говорите, да-да, оно конечно, тогда, если вы не возражаете против того, чтобы поделиться своей информацией с Холборном...

— Нисколько, в любом случае, этот костюм нужно будет вернуть в Саффрон-Хилл.

  — Возможно, мы еще даже успеем выпить по пинте где-нибудь.

  — Знаю одно местечко.

Это оказалась «Копченая пикша», одно из множества заведений, в которые любил захаживать Гасперо, и в каждом из которых, как подозревал Песочный, его знали под новой личиной.

 — Добрый вечер, Профессор, как обычно, полагаю?

— Еще чего, — добродушно ответил Гасперо с интонацией более высокой и фигурацией более мещанской, чем Песочный когда-либо у него слышал.

— Скорее, сынок, что всё это значит, ни малейшей толики старой профессиональной грандиозности, надеюсь...

—   Песочный, я остро нуждаюсь в...