На день погребения моего (ЛП)

Проплыв примерно милю по каналу Оденберг, они свернули влево в канал Брюгге и прокрались в Остенде, высадив Кита на Пристани де Пакгауз, после чего отправились на поиски безопасного причала, где их не заметит национальная гвардия Гард Сивик.

 —  Спасибо, рагацци, как-нибудь еще увидимся, надеюсь...

И Кит попытался не смотреть слишком долго вслед своим избавителям от майонезной смерти.

Экипаж «Беспокойства» получил приказ отправиться в Брюссель, чтобы отдать дань уважения поминальной службе генерала Буланже, которая ежегодно проходила 30-го сентября в годовщину его самоубийства, обряд был не совсем лишен политических намеков, поскольку чиновники организации «Друзья Удачи» демонстрировали остатки Буланжизма.

Служебные письма из французских подразделений, например, до сих пор иногда приходили с желто-голубыми почтовыми марками со скорбным коричневым портретом Генерала — по всем признакам это были подлинные французские марки стоимостью от одного сантима до двадцати франков, но на самом деле это были timbres fictifs, фиктивные марки, говорили, что немецкого происхождения, работа предпринимателя, надеявшегося продать их после Буланжистского переворота, хотя в воздухе также витали зловещие намеки на участие «IIIb», бюро полицейской разведки генштаба Германии, отражавшие распространенную теорию о том, что Германии нужно лучше применять военную силу против реваншистских поползновений несколько взволнованного Генерала, вероятно, немного более продуманно, чем это мог бы предусмотреть какой-либо политический курс.

Визит в Брюссель оказался столь меланхолическим, что мальчики ходатайствовали о получении и, ко всеобщему удивлению, получили отпуск в Остенде, ближайшем аккредитованном порту увольнения. Здесь они вскоре, похоже, случайно получили сведения о съезде Кватернионистов-в-изгнании в «Гранд Отель де ля Нувель Диг».

— Не видел столько этих пташек в одном месте со времен Кэндлброу, — заявил Дерби, глядя в один из приборов наблюдения.

— Что касается этой подвергающейся нападкам дисциплины, — сказал Чик, — во времена Кватернионных Войн Кэндлброу был одной из немногих тихих гаваней...

  — Учитывая то немногое, что мы знаем.

  — Конечно, но узнают ли они нас?

Было то время дня, когда ветер меняет направление и превращается в морской бриз.

Внизу толпы устремились с Дамбы обратно в отели — полдники, тайные свидания, легкий сон.

— Однажды, — сказал Рэндольф с привычной меланхолией, — все они остановятся на полпути, с любопытством поднимут глаза и в изумлении увидят нас. Сейчас мы становимся всё более невидимыми.

— Даа, готов поспорить, я могу даже достать свою сардельку и размахивать ею над ними, и никто даже не заметит, — хихикнул Дерби.

—  Сосунок! — вздохнул Линдси. — Даже принимая во внимание факторы величины, которые в твоем случае требуют переноса любой сальной метафоры в область миниатюрности, «сосиска», вероятно, более подходящее слово, и при этом действия, которые ты собираешься осуществить, запрещены законодательством большинства юрисдикций, над которыми мы пролетаем, включая, во многих отношениях, открытое море, и их можно воспринять лишь как симптом роста уголовных склонностей психопатического нрава.

 — Эй, Ноузворт, — ответил Дерби, — моя сарделька была достаточно велика для тебя прошлой ночью.

  — Ты маленький...именно «маленький»...

— Джентльмены, — умолял их капитан.

Сколь бы успешно они ни ускользали от взора общественности, «Беспокойство» почти незамедлительно привлекло внимание конторы де Декера, у которой была примитивная электромагнитная станция радиоперехвата в дюнах между Ньюпортом и Дюнкерком, недавно зафиксировавшая таинственные трансляции на беспрецедентных уровнях магнитного потока. Они были рассчитаны на агрегат Теслы, одно из компактных энергопринимающих устройств, закрепленных за дирижаблями всего мира как вспомогательные энергетические установки. Местонахождение Передатчиков держали в строжайшей тайне, поскольку они были уязвимы для атак энергетических компаний, боявшихся любого намека на конкуренцию. Ничего не зная о системе Теслы и испугавшись мощности электромагнитных полей, люди де Декера, естественно, связали это с недавними слухами о Кватернионном оружии, так заинтриговавшем Пита Вовре.

Вовре не всегда видел дирижабль, но знал, что он там. Когда ветер резвился в дюнах, он слышал, как наверху шумели двигатели, звезды зачеркивали большие движущиеся очертания черного на черном... Кроме того, ему казалось, что он мельком видел экипаж на дамбе, слонявшийся, как группа студентов колледжа в поисках развлечений — руки в карманах, осматривают достопримечательности.

Настал октябрь, туристический сезон закончился, бриз был холодный, но еще недостаточно сильный для того, чтобы прогнать пешеходов с Дамбы, но Линдси это казалось неудобным:

— Слишком безлюдно, лицо начинает зудеть от соли, чувствуешь себя, как жена Лота.