На день погребения моего (ЛП)

 Кит не видел причин для всей этой суматохи. Но Умеки вскоре проводила целые часы с этим устройством, ее лоб напрягался и расслаблялся, словно она впадала в печаль и избавлялась от нее, словно смотрела в окуляр, как разворачивается затянувшееся, возможно, никогда не заканчивающееся драматическое представление из ее страны. Когда бы она не оторвала на мгновение взор от устройства, ее глаза были расфокусированы, воспалены, словно под действием двух систем законов. Когда Кит спросил у нее, что она рассматривает, она отвечала сначала низким голосом курильщицы, трогательно долго, он догадался, что так принято у японцев.

Наконец:

— Правильно. Сначала зеркала, видишь, здесь, частичное серебрение, не на стекле, а на кальците, а этот образец — он чистейший! Любой входящий луч света сразу распадается на пару лучей, один — «Обыкновенный», второй — «Необыкновенный». Попадая на одну из этих частично серебренных поверхностей, каждый луч частично отражается и частично транспортируется, так что существует четыре возможности: оба луча отражаются, оба транспортируются, один из каждой пары, и наоборот. Роковое число четыре, для японского сознания в буквальном смысле роковое. Иероглиф, обозначающий смерть. Наверное, поэтому я пристрастилась к Кватернионам. Скажем так, каждое из четырех состояний ассоциируется с одним из четырех «измерений» пространства-времени Минковского, или, в более обыденном смысле, с четырьмя точками возврата на поверхности, обратной по отношению к волне, которую Кватернионисты называют индекс-поверхностью. Вероятно, мы должны полностью игнорировать оптику, так, словно лучи больше не проходят через двойное преломление, а вдвойне излучаются, из какого бы объекта мы ни смотрели сквозь...словно бы в со-сознании существовал какой-то двойник Необыкновенного Луча и мы смотрели бы глазами в эту неисследованную область.

  — А это — всего лишь окуляр.

Она отодвинула съемную панель, засунула туда руку, осуществила несколько быстрых элегантных перемещений и вращений и достала кристалл размером с человеческое глазное яблоко. Кит взял его и внимательно рассмотрел каждую грань.

—  Все эти грани равносторонние.

 — Да. Это настоящий икосаэдр.

— Правильное геометрическое тело, не 12 + 8, как у пиритов, а...Это невозможно. Не существует такого...

— Не невозможно! До сих пор просто не было известно науке! А сфера, изображенная с помощью двенадцати вершин...

— Постой. Не говори. Не обычная сфера. Да? — предмет мерцал, словно подмигивая ему. — Что-то вроде...сферы Римана.

   Она широко улыбнулась:

 — Сфера x + iy, мы в ней! Хотим мы того или нет.

 — Мнимый икосаэдр. Прекрасно.

Он пытался вспомнить всё, что мог, из магистерской работы Феликса Кляйна «Vorlesungen über das Ikosaeder» («Лекции о икосаэдре»), которую заставляли читать в Геттингене, но не очень успешно.

 — Мнимый, — она рассмеялась, — не лучшее определение!

Она взяла кристалл, как показалось Киту, с определенным благоговением, и вернула в устройство.

— А это для чего?

Тонкая эбонитовая ручка торчала из окаймленной медью прорези в форме сложного изгиба. Когда Кит потянулся к ручке, Умеки шлепнула его по руке.

 — Не трогай! Омический Трансформатор Смещения регулирует количество света, который нужно пропустить на амальгаму зеркала! Особый вид преломления! Калиброван по воображаемому индексу! Опасно! Крайне важно!

— Это устройство не больше автоматического пистолета, — сказал Кит. — Насколько мощным оно может быть?

— Могу предположить, но скорость движения Земли по орбите, только подумай! Восемнадцать миль в секунду! — возьми площадь, умножь на массу планеты...

— Достаточно там кинетической энергии.

— Недавняя статья Лоренца в «Вестнике» Амстердамской академии, Фицджеральд и другие пришли к выводу, что твердое тело, проходящее сквозь Эфир на очень высокой скорости, может стать немного короче по оси движения. А лорд Рэйли в поисках косвенных эффектов задает вопрос, не может ли такое движение стать причиной двойного преломления кристаллического тела. До сих пор эти эксперименты демонстрировали отрицательный результат. Но таков принцип: если мы перевернем его, и начнем с кристалла, в котором двойное преломление вызвано системой осей, больше не являющихся равностепенными, фактически единицы самого пространства будут преобразованы из-за движения Земли, тогда уже в таком кристалле таится имплицитная воплощенная высокая скорость планеты, эта безграничная энергия, которую кто-то теперь смог удвоить...

— На самом деле мне не нравится об этом слушать, — сказал Кит, притворившись, что затыкает уши.