На день погребения моего (ЛП)

—  Действительно повезло, — сказал Рэтти, — я ничего такого не подстраивал и даже не заслуживал. Пришел домой той ночью со старушкой Софросиной, ожидая кровавую баню, а тут двое просто сразу попали в точку. Тайны женственности. Мы не спали всю ночь, рассказывая друг другу наши самые сокровенные, ну ладно — просто сокровенные секреты, и выяснилось, что всё это время, фактически —  еще до того, как мы поженились, Дженни работала кем-то вроде криптосуфражистки, каждый раз. Когда она уезжала «проведать маму», они вдвоем на самом деле ходили на митинги, или громко оскорбляли министров правительства, или били витрины, или что-то в этом роде.

 —  Почему ты не сказал мне об этом раньше? — спросил Рэтти.

—  Из-за твоей должности, дорогой Реджинальд. Это не помогло бы на самом деле, в смысле — мы ведь нередко атакуем Уайтхолл, правда?

— Ну это всё — схоластика, не так ли, мой маринованный лучок. Ты можешь и дальше посвящать время пересудам, сколько твоей душе угодно, хотя можно было бы предложить приторное соглашение на оберточной бумаге, такое, как используют грабители, во избежание травм от разбитого стекла, понимаешь...

— И ты не возражал бы, если бы я тоже отправился в тюрьму, ну хоть ненадолго?

— Конечно возражал бы, это страсть как ужасно, мой плазмонный бисквитик, но я попытаюсь как-то это выдержать, — и так далее очень долго, просто до тошноты.

К тому времени, как Дженни уехала из Холлоуэя и щеголяла брошью почета, дизайн которой Сильвия Панкхерст разработала для ветеранов проживания в этом мрачном месте, Рэтти, отслеживая слухи и следя за сообщениями, которые он прежде игнорировал или сбрасывал со счетов как сверхъестественную ахинею, нашел тайную тропу, которая со временем привела его к этому веселому хозяйству в скрытых землях Из-ле-Бэн и еще дальше.

 — Значит, сейчас ты работаешь на...?

   Рэтти пожал плечами.

— Ты нас видишь. Мы работаем друг на друга, полагаю. Никаких званий, никаких должностей, никакой системы подчинения...никакой структуры на самом деле.

— А как вы всё планируете? — поинтересовалась Яшмин, — распределяете обязанности? Координируете усилия, вот это вот всё?

 —  Мы знаем, что нужно делать. Обычно это — очевидный здравый смысл.

— Звучит, как слова Джон МакТаггарт Эллис МакТаггарт снова и снова, — пробормотала она.

— Комната отдыха в колледже без хозяина, — вспомнил Рэтти. — Хм. Ну, вероятно, не совсем то.

—  А когда вы, ребята, не работаете, обычно чем убиваете время? — вот что было интересно узнать Рифу.

— Чем Бог на душу положит, — предположил Рэтти, — всем от маленького шпилечного револьвера до «хочкисса» последней модели. Поговори с Дженни — она более воинственна, чем когда-либо был я, и такой была даже в юные годы.

— А иногда, — надежда в голосе Рифа была очевидна всем, — вам еще и...удается что-нибудь взорвать?

— Не часто. Мы, скорее, помогаем эволюции, содействуя тому, что уже происходит.

 —  А это что, повтори-ка?

— Замена правительств на другие, более практичные договоренности, — ответил Рэтти, — некоторые уже существуют, другие —  начинают возникать, по возможности — работаем поверх государственных границ.

— Как Индустриальные рабочие мира, —  вспомнил что-то смутное Риф из спора на дороге.

  —  И И.П. Н. Т., — сказала Яшмин.

 — К И. П. Н. Т. относятся по-разному, — сказала Дженнифер Инверт МакХью, присоединившаяся к ним. — Столь много этих мистических братств оказались порождениями своих государств-собственников.

— И в то же время они проповедуют независимость от государства, — согласилась Яшмин.

  — Значит, ты была...

 —   Внутри, но ему не принадлежала. Надеюсь.

  — Удивительно, как много бывших членов И. П. Н. Т. встречается на пути.

  —  Высок коэффициент личных предательств, — предположила Яшмин.

 —   О боже.

  —  Восстановимся. Но спасибо за беспокойство.

—  Наследие, как считают, тех древних сугубо мужских структур. Надежды Анархизма были загублены на много лет, могу тебе сказать — пока женщин там не приветствовали, у этих организаций не было шансов. В некоторых общинах —  часто довольно известные примеры —  формировался неуправляемый идеальный консенсус, некое чудо социальной телепатии, но фактически это был результат единоличного мужского правления, приказы из-за кулис, а члены общества были готовы подчиняться — все соглашались работать в тишине и невидимости, чтобы защитить свой Анархистский миф. Лишь спустя много лет, после смерти лидера, правда выходила наружу.

  — Таким образом... ?

— Организации не существовало. Ее не могло существовать, при таком обилии патриархального хлама.

 —  Но если в уравнении женщина..., — подсказала Яшмин.

— По-разному бывает. Если женщина просто находится под действием чар бородатого бездельника, будут просто тефтели на кухне, как бомбы в подвале.

—   Но...

— Но если она способна мыслить критически, — сказала Софросина, —  занимать мужчин работой, которая у них получается лучше всего, даже если в половине случаев мужчины не знают, что это. Вот тогда есть шанс.

—  При условии, что мужчины могут отказаться от этой иллюзии «я знаю, как лучше», — сказал Рэтти, — просто оставить ее проповедникам.