На десятой планете

— Так… Вижу море, темные волны, белую пену прибоя, камни, гальку, животных, похожих на тюленей, — приговаривал он восторженно. — Одновременно слышу их названия! Что это такое? Звуковой фильмоскоп?

Ни-лия объяснила космонавту, что прибор правильно было бы назвать электропамятью, хотя токи, которыми он действует на мозг, не превышают и миллионной доли энергии, зажигающей самую маленькую лампочку.

— Примечательно то, что все предметы, которые покажет прибор, навсегда останутся в твоей памяти.

— Похоже на то, — не переставал удивляться Дубравин. — Море, волны, камни — на Церере? Ты почему-то никогда не говорила мне об этом.

Фаэтянка не ответила, будто не расслышала, о чем спросил космонавт.

— Только не переутомляй себя короной.

Миновала еще неделя. Дубравин мог уже подолгу сидеть в кресле и даже иногда двигался по каземату, как он называл комнату за ее низкие своды.

Занятия языком фаэтов не прекращались. В свою очередь Ни-лия заучила несколько русских слов. Между космонавтом и юной жительницей Цереры завязалась настоящая дружба.

— Вникай, а чего не поймешь — спрашивай, — объяснял Дубравин. — Мы прилетели с далекой Земли. Из цветущей страны. Называется она — Союзными Республиками. Наши люди построили самое справедливое общество, пользуются всеми благами природы и цивилизации. Они свободны, равноправны, их труд идет на общество, для народа, и в этом для них высшее счастье. В часы отдыха и молодые, и старые занимаются спортом, гуляют, посещают театры, музеи, читают книги.

В другие дни он рассказывал ей про межпланетную станцию и космический корабль «К. Э. Циолковский».

Ни-лия, постигая сказанное Дубравиным, покачивала головой. Изредка ее лицо омрачала печаль.

— А тебе разве нечего сказать о своей планете? — пытался вызвать фаэтянку на разговор Дубравин. — Отчего она такая мрачная, неприветливая? Где остальные фаэты? Почему на поверхности планеты все города разрушены?

Видно было, что Ни-лия хранит какую-то большую тайну и не решается посвятить в нее прилетевшего из космоса человека.

В одну из таких бесед Дубравин узнал от девушки такое, что буквально ошеломило его. Оказывается, в живых осталось только семнадцать фаэтов. Двое из них, самых старых и дряхлых, уже не в состоянии были ходить и покорно ожидали смерти. Старец, которого видел Дубравин, — это дед Ни-лии — Ми-дион, мудрый и добрый фаэт. У фаэтянки есть еще старший брат по крови. У него маленькие фаэты. Одна подруга погибшего фаэта тоже имеет малышей.

— История наша безрадостна и печальна, — заключила свой короткий рассказ Ни-лия. — Ми-дион как-нибудь все тебе объяснит. Он ждет твоего выздоровления.

— Почему осталось в живых так мало фаэтов? — спросил Дубравин у Ми — иона, когда тот опять появился в комнате и начал с ним беседовать.

— Несколько лет назад у нас возник мор. Страшная болезнь! За короткий срок она унесла в царство смерти более двухсот фаэтов. Против нее даже эликсир жизни оказался бессильным. Последнюю тяжелую потерю мы испытали, когда большой метеорит разбил нашу подзорную башню с увеличительной трубой, а вместе с ними и станцию беспроволочной эфиросвязи. — Старец замолк, полузакрыв глаза. Тонкие пальцы его заметно дрожали. — Она была разрушена задолго до вашего появления. В подзорной башне, выходившей на поверхность планеты, погибли четыре моих внука по крови — самые сильные, самые талантливые. Это несчастье отняло у нас все: радость жизни, надежду на будущее. Злосчастный случай! Он оборвал наши эфиропередачи, которые мы посылали в звездное пространство.

— Фа! Фа! Фа! — пропел Дубравин начало мелодии, которую он принял из космоса на «Комсомолии».

Ми-дион сразу изменился в лице, затряс длинными руками.

— Так вы… вы уловили наши позывные, — бессвязно, в сильном волнении лепетал он. — У-у-у! Прилетели по зову!

— Да, да! — обрадовано повторял Дубравин. — Теперь расскажите, что же все-таки случилось?

Глаза старца потухли, опять стали безжизненными.

— Потом, не сейчас, — отмахнулся он и расслабленными, неуверенными шагами пошел к дверям, беспрестанно покачивая головой.

Так росло число однообразных часов, проведенных Дубравиным в каземате. Вскоре он в сопровождении Ни-лии начал совершать прогулки по подземельям Цереры. Он открывал все новое и новое для себя. С изумлением осматривал космонавт сложнейшие технические сооружения, воздвигнутые в недрах планеты чуть ли не два тысячелетия тому назад.

Чтобы построить здесь, в глубине, все это, нужно многое знать. Фаэты, оказывается, далеко ушли в своем развитии. «Нет, это не дикари, а способные существа, — думал Дубравин. — Странно, из чего сделаны толстые стены подземелья? Как сказала Ни-лия, они из особого сплава, очень прочные, твердые и гибкие. По-видимому, они способны выдерживать огромное давление. А энергетическое хозяйство! Это целый комплекс атомных и электрохимических установок с разными двигателями и механизмами».

Дубравин постепенно разбирался в принципе действия сложных установок. Работа их в большинстве своем была основана на знакомых физических законах, общих для всей Вселенной.