На Диком Западе. Том 2

— Странно, — сказал Роусон, — вы хотите знать, где находится остров? Да ведь вам известна дорога туда. Это и есть главный остров. Ниже его находится другой, меньший, совершенно почти неприступный. Туда-то в случае крайней опасности и переберутся обитатели главного острова. Их предводитель ловкий и умный человек. Имени его я вам назвать не могу, так как связан клятвой молчания.

— Так, значит, это большая банда? — спросил Коттон.

— Ну да, и банда, заметьте, прекрасно организованная. Это, пожалуй, самое, опытное войско, но о нем никто не знает, так как состоящие в сношениях с бандитами никогда их не выдадут ради собственных выгод.

— Так каким же образом они наживают деньги, если не трогают соседей, а те вследствие этого не выдают их?

— Очень просто! Они действуют по мудрому принципу: не грабь того, с кем живешь.

— Ну, ну, так рассказывайте дальше! — нетерпеливо перебил его Коттон, сгорая от любопытства.

— Видите ли, — продолжал Роусон, — обитатели острова не трогают жителей своего штата. Обыкновенно их жертвами становятся чужаки. У островитян имеется много специально нанятых агентов, весьма энергичных и ловких людей, которые, путешествуя по реке, разузнают подробности о проплывающих судах и их ценности, и если среди перевозимых грузов имеются предметы, годные им самим или удобные для сбыта в южные штаты, то агенты стараются наняться на них лоцманами или рулевыми. Если такому парню удастся его затея, он ведет судно прямо на мель у острова, где его выкидывает на берег и разбивает волнами. Обыкновенно это происходит ночью, когда на палубе остается как правило один дежурный матрос. Ну, конечно, — на острове не зевают и, завидев поданный лжелоцманом сигнал, выскакивают на берег и расправляются по-свойски с экипажем.

— Так вот чем объясняется множество трупов, плавающих по Миссисипи! Однажды я ночью насчитал семь трупов, плывших подряд. Однако ни на одном из них не было признаков насильственной смерти, мы подумали, что это — утонувшие матросы с какой-нибудь разбитой бурею барки.

— О, в этом отношении наши приятели о острова дьявольски ловки, — сказал с некоторым содроганием Роусон. — Настоящие виртуозы. Признаюсь, подобные делишки мне не по душе: слишком уж много крови проливается!

— Да, промысел грязный, что и говорить, — поддержал его Коттон. — Прямо бойня какая-то!

— Зато они также дороги для своих друзей, как грозны для врагов. Поверьте, если человек будет нуждаться в помощи, поддержке и убежище, они сумеют оказать ему это в полной мере!

— Ну, не думаю! По крайней мере, пока я дожидался их возвращения с деньгами, я чуть не умер с голода, а никто и не подумал дать мне поесть. Кроме того, я видел, что если мне будет угрожать какая-нибудь опасность, то ни один из них и пальцем не шевельнет, чтобы помочь мне!

— А это все оттого, что вы не знали условного знака! — сказал Роусон. — Не могут же они довериться всякому!

— А какой же у них условный знак?

— Если вам понадобится когда-нибудь помощь от них, отыщите большое дерево, зажгите головешку и перебегите с ней четыре раза от дерева к дереву. Тотчас же к этому месту подплывет барка с вооруженными людьми.

— Благодарю за информацию! — задумчиво сказал Коттон. — Как знать, может, вскоре нам придется ею воспользоваться и просить помощи у этих милых островитян.

— Не забудьте еще одного: как только вы попадете на остров, вы превращаетесь в их соучастника и должны навсегда отказаться от намерения вернуться обратно.

— А вы сами там были? — спросил его собеседник.

— Не довелось, — ответил методист. — А где Уэстон? Его тоже нужно было бы уведомить об угрожающей опасности.

— Он по поручению Аткинса отправился в горы, — сказал Джонсон. — Вернется завтра, тогда мы с ним и потолкуем.

— Мне что-то захотелось спать, — заметил, зевая, Коттон. — Джонсон, не осталось ли чего-нибудь в котелке?

— Вот чудак, да вы сами вылили оттуда остатки!

— В таком случае, спокойной ночи! Кто проснется раньше, пусть разбудит остальных!

Коттон взял несколько оленьих шкур, уложил их на пол и, завернувшись в старый плащ, несмотря на жесткость постели, почти тотчас же крепко уснул.

Оставшись сидеть у огня, Джонсон и Роусон молча смотрели на догоравшие уголья. По-видимому, и тот и другой хотели заговорить о чем-то, но ни один из них не решался нарушить молчание. Наконец, Джонсон спросил:

— Неужели вы в самом деле предполагаете, что вас могут выследить?

— Ну, сейчас-то это им не удастся, но я не исключаю возможность, что рано или поздно они застанут меня врасплох.

— Каким образом?

— Очень просто! Меня удивляет не это, а то, что мы до сих пор так долго оставались безнаказанными.

— Э, да вы начинаете трусить, приятель!

— Не трушу — опасаюсь. И мои опасения относительно индейца вполне основательны. Сегодня, по крайней мере, он бросил на меня такой взгляд, что готов побиться об заклад, он наверняка что-то раскопал!

— Да, в отношении вас у Ассовума должно быть имеются веские подозрения!

— Да вы-то откуда это знаете?