На Диком Западе. Том 3

А что же спутники Роланда? В то время как его соблазнял своими предложениями Авель Доэ, в жилище Венонги произошло событие, в котором одному из товарищей Роланда, по несчастью, пришлось сыграть ответственную важную роль. В этой хижине содержался в плену Натан, несчастная жертва не столько своей смелости, сколько чрезмерного усердия своих неосторожных помощников. Всего несколько минут назад был он приведен сюда после того, как он прошедшую ночь и весь день провел в менее почетном заключении.

Его необыкновенный вид, который делал его столь похожим на индейского колдуна, произвел сильное впечатление на его врагов, склонных, как и индейцы, к нелепому суеверию. Такому впечатлению еще помог случившийся с Натаном припадок. Несчастный упал на землю и катался по ней в страшных конвульсиях, а дикари думали, что их пленник бесноватый и что могучий бес вселился в его тело. Когда припадок миновал, Натан, правда, как и другие спутники, был связан кожаными ремнями и отправлен под строгим надзором; но ему оказывали до некоторой степени милость и даже почтение, веря в его сверхъестественную силу.

На другой день дикари толпами теснились у вигвама, где содержался Натан. Некоторые приходили, чтобы поглазеть на него, другие, чтобы задать ему вопросы о тайнах будущего, а еще некоторые, менее легковерные, старались разъяснить загадку его появления, прежде чем поверить в его сверхъестественный дар. К последним принадлежал Авель Доэ и некоторые старейшины племени, которые забрасывали пленного вопросами, рассчитывая таким образом разъяснить себе все загадочное в нем.

Но все это совершенно не трогало Натана. Мнимым колдуном как будто овладел бес молчания, и он не выказывал ни малейшего внимания ни к индейцам, ни к отцу Телии; он сидел перед ними молча и, по-видимому, равнодушно.

Авель Доэ уже перед тем попытался узнать о Натане у Ральфа Стакпола, но Ральф, из осторожности, клялся, что не может дать ни единого сведения о пойманном белом. Он смело утверждал, что вовсе даже не знает ни капитана Роланда Форрестера, ни про кражу лошадей (которая, по его мнению, была в глазах индейцев самым непростительным грехом), наговаривал на себя, уверяя, что сделал это единственно для собственного удовольствия, и что никто не помогал ему ни в чем. Одним словом, у него нельзя было ни о чем допытаться, и индейцы еще более предались суеверному страху.

С наступлением ночи Натана привели в вигвам Венонги, где, окруженный старшинами, вождь обратился к нему с длинной речью на ломаном английском языке и все повторял, что он, Венонга, великий предводитель, а пленник — великий знахарь. Под конец вождь выражал желание, чтобы знахарь своим колдовством вызвал Дшиббенёнозе, тайного убийцу своего народа и проклятье его племени, для того чтобы он, предводитель, не боящийся ни воинов, ни чертей, мог сразиться с ним, как с человеком, и убить его. Натан выслушал и эту речь, равнодушно и безучастно. Дикари уже отчаивались, что не могут принудить пленного исполнить их волю, но все еще надеялись, что, может быть, позже он смягчится. Они оставили его, осмотрев предварительно ремни, которыми он был связан, и, убедившись, что узлы крепко затянуты и уйти он не может, поставили ему пищу и питье, также полагая, что он, как колдун, может принять пищу, хотя руки его были связаны за спиной.

Как только Натан остался в одиночестве, вмиг исчезло его равнодушие ко всему земному, которым он удивлял всех во время всего происшествия. Пока шаги удалявшихся дикарей еще слышались в кустах, окружавших вигвам Венонги, Натан, вскочив на ноги быстро осмотрел помещение, скудно освещенное горевшим на земле огоньком. Все здесь было по-прежнему: кучи шкур в углу и разные хозяйственные принадлежности по стенам; потом он заметил, что исчезло оружие, которое раньше висело по стенам, пока Эдит содержалась здесь. Убедившись, что ни один дикарь не следит за ним из темноты, начал он пробовать крепки ли ремни, стягивавшие его руки; но они не поддались его усилиям, так что он вынужден был отказаться от этой попытки. Отдохнув затем немного, он еще раз собрался с силами, еще и еще раз попытался разорвать ремни, но так же напрасно.

Наконец, убедившись в очевидной невозможности освободиться от пут, облокотился усталый Натан на груду кож и предался размышлениям.

Вдруг у одного из углов шатра, снаружи, послышался слабый визг, что-то зашуршало и заскреблось о стенку, как будто какое-то животное старалось пролезть в хижину. Натан вскочил… и оживленно заблестели его глаза: он догадался, что это за животное, хотевшее навестить его в этом безутешном одиночестве.

— Милая моя собачка! — прошептал он тихо. — Докажи теперь, какая ты умная!

Визг смолк, но царапанье и шорох продолжались еще несколько минут непрерывно, и наконец, из-под стены, из шкур показался маленький Пит — верный, преданный и до сих пор неразлучный спутник Натана.