На древней земле

Нина и ее кузина были обтянуты кожаными одеждами и доспехами и вооружены всем возможным холодным оружием. Рената тоже облачилась в нечто подобное, но только чуть скромней и без оружия. Четверо мужчин, похоже, составляли личную стражу владелицы сектора. Они даже без оружия могли заставить относиться к себе уважительно. А Гарольд во весь рост красовался в прекрасно сшитых и подогнанных разнообразных доспехах. Подобные средства защиты использовались только в поединках на мечах или с остальным холодным оружием. Как мы видели на записях, кулачные поединки проходили с голым торсом.

— Вы уже поели? Вот и прекрасно! — Нина махнула рукой в сторону выхода. — Тогда все вперед!

— А я хочу есть! — совсем по-детски закапризничала ее кузина.

— Эльза, дорогая, обещаю тебя накормить завтраком в лучшем базарном ресторане. Нам надо прибыть пораньше.

Так вот как зовут эту взбалмошную садистку! Эльза! Я искоса залюбовался ее фигуркой и не продумал создавшуюся обстановку. Поэтому когда Рената заговорила, было поздно кидаться к Гарольду с радостным мычанием.

— Можно, я поведу его за руку? — И я даже не попытался от нее отстраниться. — Он такой милый и симпатичный! И совсем не злой!

Эльза демонстративно фыркнула и вышла первой. Нина лишь кивнула своей рабыне и обратилась к доктору:

— А ты отправляйся на корабль и подготовь его к выходу. Вечером, после арены, уходим в ночное дежурство.

Хоть мне и очень хотелось «поговорить» с Гарольдом, но я обратил внимание на последнее указание нашей хозяйки. Оказывается, док имеет довольно большие полномочия! А вот сможет ли он вывести корабль в море? Послушается ли его команда? Это надо будет прощупать. Может, и его помощь нам пригодится?

Рената потянула меня за руку, и я поплелся за ней. Со стороны, вероятно, это было уморительное зрелище — хрупкая девушка ведет на поводу крупного, ссутулившегося мужика! К тому же эта девушка ему очень нравится и сильно возбуждает. Вспомнив то, что было еще немногим более часа назад, я с удивлением отметил неконтролируемое поведение некоторой части моей плоти. Хорошо хоть шорты на мне были свободного покроя.

Пройдя по коридору до более широкой улицы, вся наша компания уселась в довольно-таки комфортабельный фургончик, и мы резко тронулись с места. За рулем сидела Эльза и как водитель вела себя безобразно. Она почти постоянно давила на сигнал, нещадно газовала и с большим риском проскакивала мимо жмущихся к стенам пешеходов. Когда она лихо выскочила на площадь, мне показалось, что она даже не притормозит в распахнутых воротах. Каково же было мое удивление, когда Эльза резко остановилась прямо в выдвигаемом оборудовании просмотра. Секунд пять длилась напряженная пауза. Затем один из охранников махнул рукой, и наш фургон с ревом сорвался с места. Проскочив короткий переулок, мы выехали на более широкую проезжую часть.

Похоже, что наша рулевая была самым отчаянным лихачом на Хаосе. Хоть иного транспорта почти не наблюдалось, подобная езда была слишком рискованной, особенно на таких узких и извилистых улочках. Из-за резких торможений и заносов мне почти ничего не удалось рассмотреть. Я заваливался на колени к Ренате, а она изо всех сил прижимала меня к себе. И как мне показалось, совсем не от страха, а оттого что ей это нравилось. Остальные нас сопровождающие ехали с каменными лицами, пытаясь скрыть за маской полного равнодушия свои опасения. А в том, что эти опасения за свою жизнь возникали, я убедился по испарине, выступившей на лбу почти у всех мужчин. За исключением Гарольда, которому приходилось видеть и не такую езду. Спокойной оставалась и Нина: скорее всего, она тоже привыкла или доверяла кузине полностью.

Это, пожалуй, все, что я успел заметить. Да то еще, что мы опускались все время вниз. Вероятно, в подводную часть острова. Когда приехали на место, вздох облегчения вырвался почти у всех одновременно. Свой же я постарался скрыть. Хотя мне было труднее остальных: Рената просто издевалась, прижимая мое лицо к своим обнаженным коленям. То ли она была сексуально озабочена, то ли действительно пыталась меня оградить от вида стремительно проносящихся стен и выступающих углов загальского асфальта? Непонятно! Но очень уж она меня стала доставать своей опекой. И я не смог бы настаивать, что мне это было неприятно.

Гарольд прекрасно заметил, как меня бесстыдно обнимали, и это привело его в хорошее настроение. А чтобы объяснить свой беспричинный смех, он опять сослался на якобы всплывший в памяти анекдот. Даже не утруждая себя пересказом хоть какого-либо, он сразу залился смехом. Последствия для него были печальными — выходящая из машины Нина приняла этот смех в свой адрес. Неизвестно откуда взявшейся в ее руках плеткой она стеганула моего «брата» по обшитым кожаными доспехами плечам.

— Смейся, раб, смейся! Выставлю я и тебя на продажу! Пусть твое тело скормят акулам, на потеху публике. В таких случаях платят за каждый килограмм.

Гарольд сразу же успокоился и с достоинством ответил:

— Как прикажете, повелительница! Но тогда не мешало бы чем-то подкрепиться…