На другой берег

«Я должен выпить», — решил молодой человек. Теперь он мог возвратиться в клуб: тот уже не отталкивал, а привлекал его, и Крум повернул к Сент-Джеймс-стрит. «Прощай, Пикадилли! Прощай, Лестер-сквер!» Замечательная сцена, когда томми, насвистывая, маршируют по спирали сквозь туман, а на освещённой авансцене три накрашенные девчонки трещат: «Жаль вас отпускать, но вам пора идти». Публика в литерных ложах перегибалась через барьер и хлопала. До чего правдиво! Особенно эта весёлость на лицах накрашенных девчонок, когда она становится всё более наигранной и душераздирающей! Надо пойти ещё раз вместе с Клер. Взволнует ли это её? И вдруг Крум понял, что не знает. Да разве человек знает что-нибудь о другом, даже о женщине, которую любит? Сигарета обожгла ему губы, он выплюнул окурок… А сцена с молодожёнами, решившими провести медовый месяц на «Титанике»! Они облокотились о борт, им кажется, что перед ними раскрывается вся жизнь, а на самом деле впереди только холодная бездна океана. Что знали эти двое? Только одно — они желают друг друга. Поразмыслить — так жизнь дьявольски странная штука! Крум поднялся по лестнице «Кофейни» с таким чувством, словно прожил целую жизнь, с тех пор как спустился по ней…

На другой день, точно в шесть вечера, он позвонил у подъезда Монтов на Маунт-стрит.

Дворецкий, который открыл ему, вопросительно приподнял брови.

— Сэр Лоренс Монт дома?

— Нет, сэр. Дома леди Монт, сэр.

— К сожалению, я не знаком с леди Монт. Нельзя ли вызвать на минутку леди Корвен?

Одна из бровей дворецкого поднялась ещё выше. «Ага!» — казалось, подумал он.

— Как доложить, сэр?

Молодой человек протянул ему карточку.

— «Мистер Джеймс Бернард Крум», — нараспев прочитал дворецкий.

— Доложите, пожалуйста, иначе: «Мистер Тони Крум».

— Хорошо. Соблаговолите минутку подождать. Да вот и сама леди Корвен.

С лестницы донёсся возглас:

— Тони! Какая пунктуальность! Поднимайтесь сюда и познакомьтесь с тётей.

Клер перегнулась через перила; дворецкий исчез.

— Снимайте шляпу. Как это вы решаетесь выходить без пальто? Я вот всё время зябну.

Молодой человек подошёл вплотную к перилам.

— Милая! — прошептал он.

Она приложила палец к губам, затем протянула его Круму, который с трудом дотянулся до него своими.

— Идёмте!

Когда он добрался до верхней площадки. Клер уже распахнула дверь и объясняла:

— Это мой попутчик, тётя Эм. Мы вместе ехали на пароходе. Он пришёл к дяде Лоренсу. Мистер Крум — моя тётя, леди Монт.

Молодой человек увидел плывущую ему навстречу фигуру, и чей-то голос произнёс:

— А, на пароходе! Ясно. Здравствуйте.

Крум понял, что положение его, так сказать, определилось, и перехватил чуть насмешливую улыбку, мелькнувшую на лице Клер. Останься он с ней вдвоём хоть на пять минут, он стёр бы эту улыбку поцелуями. Он бы…

— Расскажите мне о Цейлоне, мистер Крейвен.

— Крум, тётя. Тони Крум. Зовите его просто Тони. Имя у него другое, но все зовут его так.

— Все Тони — герои. Почему — не знаю.

— Этот Тони — совсем обыкновенный.

— Да, Цейлон. Вы там познакомились с Клер, мистер… Тони?

— Нет. Мы встретились уже на пароходе.

— Вот как! Мы с Лоренсом всегда спали на палубе. Это было в те ужасные девяностые годы. Река тогда, помнится, была прямо запружена плоскодонками.

— И теперь тоже, тётя Эм.

Молодому человеку внезапно представилось, как он и Клер скользят вдвоём в плоскодонке по тихой заводи. Он отогнал видение и заговорил:

— Вчера я был на «Кавалькаде». Грандиозно!

— Вот как? — удивилась леди Монт. — Это мне напомнило…

И она выплыла из гостиной.

Крум вскочил.

— Тони! Не забывайтесь!

— Но она ведь для того и вышла!

— Тётя Эм — воплощённая доброта, но я не намерена злоупотреблять её любезностью.

— Клер, вы не знаете, как…

— Знаю, знаю. Садитесь-ка лучше.

Молодой человек повиновался.

— Теперь слушайте, Тони. В моей жизни было столько физиологии, что мне этого хватит надолго. Если хотите, будем друзьями, но только платоническими.

— О господи! — простонал молодой человек.

— Да, только. Иначе — давайте совсем не встречаться.

Крум сидел не шевелясь, не сводя с неё глаз, и у Клер мелькнула мысль:

«Для него это пытка. Он её не заслуживает — слишком хорош. По-моему, нам лучше не встречаться».

— Послушайте, — мягко начала она. — Вы ведь хотите мне помочь, правда? Время у нас есть. Может быть, потом…

Молодой человек стиснул ручки кресла. В глазах его засветилось страдание.

— Хорошо, — с расстановкой ответил он, — чтобы видеть вас, я пойду на все. Подождём, пока это перестанет быть для вас только физиологией.

Клер, которая тихонько покачивала ногой, рассматривая лакированный носок своей туфли, неожиданно взглянула прямо в тоскливые глаза Тони и отчеканила:

— Будь я не замужем, вы бы спокойно ждали и не мучились. Считайте, что оно так и есть.

— К несчастью, не могу. Да и кто смог бы?

— Понятно. Я уже не цветок, а плод, — на мне клеймо физиологии.

— Не надо, Клер! Я стану для вас всем, чем вы захотите. Но не сердитесь, если я не всегда буду при этом весел, как птичка.

Она посмотрела на него из-под опущенных ресниц и сказала:

— Хорошо.