«На этой страшной высоте...». Собрание стихотворений

Тоска в трущобу завела,
Гадалка слишком весела.

На стенах розоватый крап.

Сова не выпустит из лап.

Диван разодран на клочки:

Коты играют в дурачки?

Но кто умен, а кто дурак,

Не знает даже Зодиак.

Ведь за оградою из пик,

И здесь король всегда двулик.

(Он от усердия согбен

Перед бабенкою бубен.)

Короче говоря, борись.

А нечисть? Ну, окстись и — брысь…

Гадалка кофе отольет,

Медовым тоном заведет:

— Я вижу острые зрачки:

Играют сердца в дурачки.

Хрустальный шар светлей воды

И воздуха, а души — льды.

Но ты ведь, кажется, лоза:

Ну, грянет гром, придет гроза,

Ну, будет смерч сверкать песком,

Ну, будет боль ежом, что ком,

Ну, будет иней, ну, мороз…

Всё это пустяки для лоз.

Я вижу свежую траву,

Дождем побитую листву.

Я чую этот запах трав.

И — ты права. (Король — не прав.)

Иди по своему пути

И ручку мне позолоти.

Она зевает, крестит рот.

Глядит, прищурясь, нагло кот.

А неразгаданная тень,

С короной желтой набекрень,

Как прежде, не понятна нам

(Бабенкам сладким и — червям),

Колодой дрыхнет между карт.

Плати, душа, на то и — март.

ФРАНЦУЗСКАЯ БАЛЛАДА

(Конная статуя.) Генерал
На площади скромно в углу стоял.

(На каменном цоколе — список битв

И строки малоизвестных молитв.)

Парижская площадь: всего найдешь.

Повсюду движенье — лунная дрожь.

В лунную ночь всегда генерал

С площади звонко удирал.

Цокала лошадь. По воле резца

Ей на дыбах брести без конца.

Ангел с костела тянулся вслед,

Но оставался — таков обет.

Кариатида, хрустя плечом,

Особнячок запирала ключом,

Гладила ноги, коснувшись земли,

Как у прислуги, они затекли.

Думала долго (каменный стон)

И залезала опять на балкон.

Мраморный бог, раздувая фонтан,

Им сочинял фельетончик-роман.

Дескать: сегодня в ночи светло,

И генерал поскакал в Ватерлоо.

Это был малый генерал

(Не изменял и не удирал).

Что ему там — Наполеон.

Павших солдат не забудет он.

Он панораму проверить пошел,

Что для туристов кто-то возвел,

Где расположены на холсте

Трупы и пушки (конечно, не все).

Он пробормочет и верность свою

Вспомнит, и всех, кто остался в бою,

(А не в строю.) Пересмотрит Гюго,

Что модернист-футурист для него.

Слушают каменные жильцы

Площади светлой, во все концы.

И вспоминают время войны,

Этой последней, земные сны.

Как на четыре года, на пять

Стал генерал генералом опять.

Враги веревкой скрутили его

(И не нашелся новый Гюго).

Генерал томился где-то в плену

И вспоминал Ватерлоо и луну.

Бронзу расплавить враги не смогли,

В освобожденье он встал из земли.

Лошадь взвилась и, оскалясь не зло,

Радостно двинулась в Ватерлоо.

И где победа, а где обвал,

Просто не знает генерал.

«Зияющая пустота…»