На фронтах Первой мировой

О героях Трапезонда и Брусиловского прорыва мы уже упоминали пофамильно. Тут и военачальники Юденич, Брусилов, Лечицкий, Деникин, Зайончковский. Тут и герои прорыва офицеры, рядовые. Я хочу добавить, что в Брусиловском прорыве получил боевое крещение наш будущий маршал победы А. М. Василевский, командовавший ротой в 409-м Новохоперском полку. Любопытно, что уже в 1956 году ему в письме напомнил о тех боях бывший его подчиненный, а теперь учитель из финского горда Турку А. Эйхвальд: «Осенью текущего года исполниться 40 лет со времени боев на высотах под Кирли-Бабой. Помните ли Вы еще Вашего финляндского младшего офицера первой роты славного 409 Новохоперского полка, участвовавшего в них». Маршал помнил. А мы не будем забывать, что все это были герои, которых очень скоро революция, русская смута невольно сделает злейшими, смертельными врагами. Вот, где печаль и трагедия. А против «германца», «австрияка» и «турка» все они воевали достойно и со славой.

Новый союзник

Осенний период и конец всей кампании 1916 года прежде всего характерен продолжением не только по времени, но и по развитию начатых весной и летом боевых операций. Во Франции, Италии, России, на других театрах военных действий. Бои под Верденом, на Сомме, в долине Изонцо, под Ригой и в Буковине, на Кавказе и Ближнем Востоке то разгорались, то затухали, чередуясь друг с другом, но не изменяли стратегической обстановки, а только истощали силы противников. И лишь одно событие серьезно повлияло на стратегическую обстановку, особенно Русского фронта – вступление в войну Румынии. Поэтому все события, разворачивающиеся в Румынии и вокруг нее, связанные с ней, встают в центре анализа заключительных операций осени и зимы 1916 года. На нового противника и нового союзника Центральные державы и Антанта смотрели по-разному.

В Берлине после неутешительных итогов летней кампании появление нового врага, да еще на очень слабом левом фланге австро-германского фронта, открывающем дорогу прямо на Венгерскую равнину, Будапешт и Вену, встретили с большой тревогой. Германцам ничего не оставалось, как в самый кратчайший срок подготовить и провести операцию, в ходе которой нанести быстрый, сокрушающий удар, уничтожающий румынскую армию и выводящий Румынию из войны. Проводить эту операцию предстояло на фоне вяло текущих, не утихающих кровопролитных боев на Сомме, под Верденом и в России. Для этого требовалась хоть какая-то «свежая кровь», «свежая голова». И она нашлась. В Германии практическое верховное командование вручалось новому начальнику Генерального штаба, любимцу прусской элиты и обывателей фельдмаршалу Гинденбургу, при неизменном генерал-квартирмейстере Людендорфе. Затянувший германскую армию в объятия позиционной войны фельдмаршал Фалькенгайн получил отставку, но не полную. Ему предстояло реабилитироваться как раз в кампании против Румынии. Фалькенгайна, на мой взгляд, ни в чем не уступающего Гинденбургу, откровенно жаль, но должен же был кто-то ответить за Верден, Сомму, Луцк, Стоход. Кроме того, назначение Гинденбурга усиливало и без того практически сформировавшееся единоначалие над германскими и австрийскими войсками. Австрийцам после Брусиловского прорыва позволялось самостоятельно руководить армиями только на Итальянском и Сербском фронтах.