На фронте в огне

28 ноября в Псков прибыла делегация питерских рабочих. На Базарной площади в торжественной обстановке делегаты вручили 49-му Гдовскому полку революционное Красное знамя. Это была награда бойцам-героям, которые разбили отборный корпус белогвардейцев, пленили несколько сот солдат и офицеров, захватили склады винтовок, пулеметов, боеприпасов. Удар был таким стремительным, что на реке Великой осталось два парохода из тех, что привел сюда изменник Нелидов.

Военком Фабрициус выступил с речью, в которой поздравил всех собравшихся с победой, призвал бойцов и командиров Гдовского полка с гордостью и славой пронести знамя красного Питера по полям сражений, а псковичей — отблагодарить Советскую власть и ее вооруженные силы примерным трудом на заводах и полях.

На митинге посланцы питерских рабочих вручили подарки особенно отличившимся бойцам и командирам. Военком Ян Фрицевич Фабрициус получил шашку в серебряной оправе.

…Передышка была короткой. Из штаба 7-й армии вернулся комбриг Васильев и рассказал Фабрициусу о том, что все армейские части разделены на три боевых участка: правый — Нарвский, средний — Псковский и левый — Двинский. Наступая одновременно, соединения этих участков должны освободить Эстонию и Латвию. Васильев передал Яну Фрицевичу выписку из приказа, в которой значилось: начальником среднего — Псковского боевого участка назначен М. Н. Васильев, а комиссаром — Я. Ф. Фабрициус. Им передаются 2-я Новгородская дивизия и латышская бригада.

И снова начальник и комиссар занялись арифметикой: подсчитывали активные штыки и формировали полки, батареи, эскадроны, специальные команды. Весь участок разбили на три колонны. Правой командовал командир 49-го Гдовского стрелкового полка Блинов. Перед ним стояла задача освободить Юрьев (Тарту) и Пернов (Пярну). Среднюю возглавлял комбриг 2-й латышской бригады Лельбакс; она должна была пробиться в Ригу. Левая колонна под командованием Травинского также должна была двигаться в Ригу — через Остров и Пыталово.

Когда приказ был написан и все распоряжения отданы, начальник участка вытащил часы, покачал головой.

— Необходимо поспать хоть часика два-три.

— Надо. Ложитесь…

— А вы когда будете отдыхать?

— У меня хроническая бессонница, — улыбнулся Фабрициус и склонился над исчерченной цветными карандашами картой. Прикинул расстояние по фронту от Острова до Нарвы и только сейчас в полной мере представил, какой широкий коридор надо прорубить во вражеской обороне, чтобы полностью выполнить директиву командования. Да и глубина наступления огромная — от Пскова до Виндавы (Вентспилс). Противник опытен и силен. А полки их участка малочисленны и плохо обмундированы и вооружены. Между тем не за горами неумолимая, студеная зима. По мере продвижения частей Красной Армии сопротивление противника будет усиливаться, а цепи — редеть. И конечно, выступят буржуазные националисты. Тяжело, очень тяжело, а надо выполнить свой долг. Ведь земляки ждут. И Фабрициус снова подумал об отце, матери, сестрах. Живы ли они?

Встал. Осторожно поправил сползшую с Васильева шинель. На душе стало тепло. Повезло ему с комбригом! Хоть и бывший полковник, а наш…

Фабрициус лег на жесткую койку и сразу уснул…

9

…В комнату вбежал ординарец Гурьянов (Вася Петров, прежний ординарец Фабрициуса, выбыл из строя по ранению) и объявил:

— Товарищ военный комиссар. Берите карандаш и рисуйте над Печорой красный флажок.

Фабрициус прочел сообщение командира 2-го кавалерийского эскадрона, нарисовал на карте флажок и поставил дату — 2.ХII.

Гурьянов тихонько заметил:

— По этому случаю не мешало бы выпить по стаканчику, да у вас не разживешься. Непостижимый вы человек: не пьете, не курите и за женщинами не ухаживаете…

— Ишь разболтался! Я вот тебе покажу «стаканчик»!..

— Извините, товарищ комиссар. Это я с радости. С волнением жду, когда мозолистой рукой водрузим над Ригой красное знамя…

— Где это ты так навострился?

— С кем поведешься… На неделе пять дней митинги слушаю. Скоро сам буду оратором…

— Водрузим! Новый год встретим в Риге…

— Если бы не «железная» дивизия! — с сомнением произнес Гурьянов. — Не спешат германцы уходить…

— Это бароны не спешат уходить, а солдаты истосковались по дому, — сказал Фабрициус и стал просматривать политдонесения комиссаров. По ним подсчитал потери. Много раненных осколками. Значит, плохо окапываются. Надо избегать лишних потерь.

Вошел Васильев и торопливо рассказал о том, что немцы под Нейгаузеном (Вастселинна) укрепили позиции противопехотными препятствиями и задержали атакующих.

Фабрициус надел шинель, сказал:

— Надо постараться любой ценой выбить оттуда противника. Стрелки плохо одеты. Пока лежат, поморозят ноги…

Васильев с Фабрициусом на бронепоезде «Красный финляндец» прибыли на линию огня. Правильно оценив обстановку, начальник участка ввел в бой броневой поезд «Атаман Чуркин», бронеотряд «Коммунар» и эскадрон 1-го Петроградского кавалерийского полка.

Части «железной» дивизии были выбиты из Нейгаузена и стали отходить к городу Верро.