На гиперскорости

Стражи с уважением посмотрели на Кирика.

– Бюрократия бюрократией, а тут вы правы, – сказал молодой. – Протокол следует соблюсти.

Тем временем Тимур без проблем проник в рабочую зону военного космодрома. Она представляла собой гигантский ангар, размером с квартал Прозектория, тесно уставленный малыми звездолетами, между которыми то и дело сновали небольшие транспортные гиперциклы с рабочими. Вокруг кипела работа, скрипели подъемники, повизгивали дрели и кричали, подгоняя друг друга, люди. Многочисленные роботизированные установки со свистом проносились по рельсам, проложенным и на полу, и под потолком, и даже на стенах. С непривычки, Тимур все время вздрагивал и вжимал голову в плечи, пока его не окликнул высокий и толстый человек, который был здесь кем-то вроде прораба на стройке.

– Ты что, новенький? – гаркнул он, схватив Тимура за плечо. – А ну марш к администратору и скажи, что в четвертом отсеке не успеваем подготовить Дэ-восемь. Ситуация критическая, вылет через два часа!

Тимур покорно кивнул и пошел в сторону, куда указал толстяк. За первым поворотом, он поднял ворот рубашки, как делали остальные рабочие, ссутулился и быстрым шагом направился к выходу из ангара.

Пропуск давал право доступа в так называемые рабочие зоны вплоть до стартовых площадок тяжелых военных крейсеров. Административные корпуса, через которые пробирались Кирик и Сильвия, были для него недоступны, так же как и для них было невозможно проникнуть в рабочие помещения и на взлетно-посадочные полигоны. План состоял в том, чтобы дойти до сердца луковицы с двух сторон. Принцесса с Кириком со своей стороны должны были отключить систему противокосмической обороны, а Тимур – угнать с одной из транспортных станций гиперцикл и ждать их у выхода к крейсеру. В точке «x», по уверениям Дода, должен был сработать его уникальный невычисляемый ключ, части которого были записаны на пропусках Тимура и Кирика. Проход открывался, стоило приложить их одновременно с разных сторон ворот.

Цепочке состояла из такого количества звеньев, что трудно было даже представить, как они все сработают. Любая погрешность или оплошность из сотен, которые теоретически могли произойти, учитывая сроки подготовки операции, гарантировала немедленное пленение и пожизненный стазис.

Зато худшее, чего он опасался – беседа с отцом, было уже позади. Шагая по оживленному, шумному ангару, лавируя между спешащих, копошащихся с инструментами людей, он в деталях вспоминал вчерашний тяжелый разговор.

Вавилон, звонивший Тимуру накануне, ничем не выдал истинных мотивов. Спросил, как поживает сын, чем зарабатывает на хлеб, почему вдруг сорвался с Дюка, на котором жил уже много лет.

– С матерью давно не разговаривал? – спросил он как бы между прочим.

– Что с ней? – спросил Тимур, с трудом проглатывая застрявший в горле комок.

– Жива, здорова, – сказал Вавилон. – Навестил бы хоть, чем мотаться не знамо где.

Голос отца звучал устало, но жестко и холодно. Сколько Тимур помнил, он звучал так всегда, постоянно напоминая, до какой степени его, Тимура, проблемы, смешны и ничтожны по сравнению с теми, которые стоят перед главным Стражем сектора.

– Давно, – сказал Тимур зло. – Рад, что у нее все в порядке. Я обязательно позвоню.

– Как у тебя с деньгами? Чем зарабатываешь на жизнь?

– Да по всякому, – сказал Тимур. – Перевозками в основном. Да ты, наверное, лучше меня знаешь, чем я зарабатываю.

Самым неприятным в этих разговорах была неловкость, возникающая после каждой фразы. С матерью было то же самое. Наверное, поэтому он и не звонил.

– Думаешь, я слежу за тобой? – спросил Вавилон. – Я давно уже бросил это дело. Просто понял в какой-то момент, что не могу контролировать все.

– И как, легче стало?

– Нет, – сказал Вавилон. – Никогда не становится легче, сын. Ты уже в том возрасте, когда должен понимать такие вещи.

Тимур подумал, что здесь старик на сто процентов прав. Легче действительно уже давно не становилось.

– Тебя послушать, так умереть хочется, – пробормотал он.

– Хочется, – согласился Вавилон. – А женщина у тебя есть, сынок?

Тимур не мог больше выносить этот диалог. Стражи искали его по всей планете, а тут Вавилон взял и позвонил прямо в гостиничный номер и ломает комедию.

– Как ты меня нашел? – спросил Тимур. – И зачем?

Тяжелый вздох на другом конце линии и Тимур увидел внутренним взором, как опускаются красные веки отца, как морщится в гримасе вынужденного терпения сухой, властный рот.

– Твой коммуникатор пропал из сети на несколько дней, и я забеспокоился, – ответил он. – На Дюке тебя не оказалось. Я сделал обыкновенный запрос, не светился ли ты где в последнее время. Оказалось, светился. Рамон видел тебя на подлете к Гаутиме.

Вавилон не объявлялся последние три года, и в совпадение было поверить трудно. Но раз он так говорит, значит на то есть причины. Спорить было бессмысленно.

– А номер гостиницы тебе тоже Рамон сообщил? – спросил он.

– Я бы на твоем месте не острил, сынок, – ответил Вавилон. – Скажи, только честно, ты снова вляпался в историю?