На грани

— А дальше? Будете отстраивать город заново? Вы же не считаете, что я стану сдерживаться? И ещё вопрос — как быть, если я доберусь до ваших экранирующих артефактов? Станете биться со схорами? В наполовину разрушенном городе, накопители которого опустошены и не могут дать вам силы.

Сделав короткую паузу, продолжает.

— Если вы решили, что я просто так сдамся и сбегу, поджав хвост, то ваши мозги окончательно заплесневели. А теперь выметайтесь отсюда. Я две сотни лет сидел под замком и хочу вспомнить, что такое жизнь.

Какое-то время они стоят на месте и я машинально подбираюсь, сместив руку к рукояти револьвера. Если сейчас здесь закипит бой, придётся как-то реагировать. Правда не совсем понятно, как именно. К счастью, определяться с этим решением не приходится — мархонты отступают. Медленно разворачиваясь, бредут к выходу, как собаки, которым задали трёпку. А Эйльтоф возвращается на своё место за столом.

— Вот так здесь встречают старых друзей, парень. Спрашивается, за каким рицером я когда-то рисковал ради этих идиотов?

Махнув рукой подзывает официантку, заказывая ещё еды и сорка. А я обдумываю свои следующие вопросы. И когда девушка отходит в сторону, задаю первый из них.

— Как убить Схэсса?

Собеседник задерживает на мне взгляд, после чего заливается смехом. Секунд через десять принимается выдавливать из себя слова.

— Никак. Думаю, его можно было прикончить в первую сотню лет. Но не сейчас. Он изменил собственное тело — оно само по себе пропитано магией. Плюс, постоянный канал связи с накопителем. Артефакт, мощи которого хватит для уничтожения всей империи. При желании, Рэн может убить всех своих подданных и остаться на континенте в гордом одиночестве.

Морсаров же ублюдок. Уже сформированная в голове цепочка вопросов, постепенно гаснет. Потом у меня появляется новая идея.

— А что, если разрушить его артефакт? Тот самый накопитель. Тогда император станет уязвим?

Допивший остатки сорка Эйльтоф, хмурится.

— Что он тебе такого сделал? Схэсс не тот противник, с которым можно воевать. Одна небольшая ошибка и ты уже мёртв.

Не сводя с меня взгляда, продолжает.

— Он в состоянии следить почти за каждым из своих подданных. Сейчас мы на Ларэде и сюда ему не дотянуться. Но как только ты вернёшься на территорию Норкрума, ситуация изменится. Ты окажешься в его поле зрения. И поверь, у тебя не будет ни одного шанса.

Качнув головой, кривлю губы в усмешке.

— Меня он видеть не должен. Поэтому есть шанс подобраться ближе.

На его лице проявляется некоторый интерес.

— Что ты с собой сделал? Почему думаешь, что Рэн тебя не обнаружит?

Положив руки на стол, придвигаюсь ближе.

— Скорее вопрос в том, что он сам сделал со мной. На сто процентов в своей «невидимости» я не уверен. Ты так и не ответил — что произойдёт, если уничтожить артефакт Схэсса?

Какое-то время старик размышляет. Потом цокает языком.

— Его можно будет взять в плен. Возможно даже уничтожить. Сложно сказать, во что он превратится, если задействует резервы, скрытые в его теле. Он превратил самого себя в живой артефакт. Но боюсь, тот окажется одноразовым — стоит ему задействовать накопленную мощь, как структура плоти начнёт изменяться. Сложно сказать, чем это может закончиться.

Немного помолчав, устало добавляет.

— Но тебе понадобится поддержка. Даже если предположить, что выйдет добраться до артефакта, останется сам Рэн. А я не чувствую магической струны — у тебя нет ни единого шанса. Не из револьвера же ты его собрался убивать?

Тут он прав. А с учётом всей ситуации, отыскать реального оппонента Схэссу будет сложно. Исключение — Баггот. Но с ним ещё нужно как-то связаться. Тот случай во сне, пока был единственным. Помимо него, других кандидатов нет. Если только не задействовать для этой же задачи человека напротив меня.

Задать вопрос не успеваю — Санс понимает всё по выражению моего лица.

— На меня ты можешь не рассчитывать. Я бы с удовольствием разорвал Схэссу глотку, но после двухсотлетнего заключения ещё хочется пожить. Тем более, я не уверен, что у тебя выйдет добраться до артефакта-накопителя. Если с этим что-то выгорит, то потом к Рэну захотят подобраться многие. Его скинут с престола и без моего участия.

Поморщившись, озвучиваю первое, что пришло в голову.

— Разве не хочется ему отомстить? В конце концов, именно он упёк тебя на двести лет.

Бывший узник отрицательно машет головой.

— Не пытайся спровоцировать меня, парень. Ты и сам знаешь, что я хочу добраться до рицерового ублюдка. А потом и до всех магов континента. Но спешка — не тот подход, который нужен в таком вопросе.

Брови невольно ползут вверх и я уточняю.

— Зачем? При чём тут маги?

Секунд двадцать молчит. Потом начинает медленно излагать.