На грани

Это было обычное дождливое октябрьское утро. Тридцатипятилетний работник по имени Том что было сил убирал одну из улиц, на которую его отправили в тот день. Как всегда, я размышлял о том, какую книгу начну читать сегодня и какой подарок подарить на День рождения сыну. Параллельно я пытался слушать болтовню никогда не умолкавшего напарника. Но в один прекрасный момент раздался звонок на мой телефон. Холли просила как можно скорее вернуться домой. Я знал: что-то случилось, иначе и быть не могло. Много раз убедившись, что напарник справится один, и что босс одобряет моё освобождение на сегодня, я помчался домой.

– Что случилось? – взволнованно спросил я.

– Тебе письмо пришло. Ты же знаешь, некоторые послания вызывают у меня особое подозрение или интерес, поэтому изредка я читаю их. Но на этот раз ты будешь благодарен мне за это.

Это было письмо от Дикки. Спустя три дня после начала пути Пита и нескольких друзей, его застало врасплох, как и меня, пока я читал это письмо, известие о смерти моего друга. Дикки пришлось немало потрудиться, чтобы связаться со мной, поэтому наиболее надёжным оказался способ с письмом. И раз уж я читал это письмо, то старания оказались не напрасны. Но я физически не мог оказаться сейчас там, не зная, где именно. Спасибо Дикки, что он позаботился об этом, поэтому настоял на транспортировке тела ко мне в город, отправив человека, которому доверял, в качестве сопровождения.

После вскрытия, присутствовать на котором никому из нас не хватило сил, коронер указал причину смерти – передозировка наркотиков. И хоть все мы, всё его окружение знали, что он никогда не стал бы убивать себя в такой способ, да и вообще травить свой организм, для капитана полиции это не стало убедительным аргументом. Всем было глубоко наплевать на то, как он жил, и кем он был, сколько привнёс добра в этот мир и сколько изменил жизней. Для них он стал очередным мертвецом, а для людей – человеком, словно не существовавшим. И только я, моя семья и некоторые из его друзей знали настоящего Пта Рейда. Между тем, он мог бы ещё очень долго жить, так как ему было всего лишь сорок. Его жизнь только начиналась…

Не знаю почему, но в тот день планету покинул ещё один хороший человек. Поскольку теперь его тело не могло быть использовано ни одним медицинским учреждением, как он сам того хотел, ничего другого нам не оставалось, как кремировать его. Могила Пита, его прах в урне находится под огромным старым деревом возле озера, где мы впервые встретились. Надеюсь, что она простоит там ещё долгое время.

Но не только это осталось от него. Незадолго до смерти он говорил, что после паломничества собирается в очень долгое путешествие, во время которого не планирует останавливаться, а лишь объезжать весь мир. Что ж, я решил выполнить его последнюю волю сам.

– Ты не можешь вот так взять и брось семью, – сказала моя жена, когда я сообщил ей о плане.

– Это правда, но я и не собираюсь её бросать. Думаю, что будь Пит здесь, он хотел бы этого.

– А как же дети? Каково по-твоему расти без отца?

– Они ещё слишком малы. Уверен, никто даже не заметит моего отсутствия. В конце концов, в подобных делах ты смыслишь намного больше меня.

– И… куда ты отправишься сначала?

– В горы. Хочу увидеть Дикки с его компанией и догнать сопровождающих Пита.

– А потом?

– А затем отправлюсь вокруг света.

– Не иначе, как ты с ума сошёл. Отправиться за тысячи миль сквозь неизвестность только из-за того, что это был план твоего друга?

– Я слишком долго лгал всем вокруг, себе в том числе. Он был для меня намного больше чем просто друг. Прости, но тебе никогда этого не понять. И, прошу, не нужно скандалов. Я не думаю, что это сейчас уместно.

Первым же рейсом я отправился в Китай. Там, не без помощи знающих английский людей, я нашёл транспорт, чтобы добраться до Тибета. За окном было чуть больше тридцати пяти градусов по Фаренгейту. Иными словами, здесь наступали ноябрьские холода. Своего спутника я попросил помочь мне найти место, из которого Дикки отправил письмо. А дальше мне пришлось выкручиваться в одиночку. Я ни слова не понимал на китайском, и уж тем более на тибетском, которым владела внущающих размеров часть людей. Как объясняться – никто не знал. И хотя девушки и парни внешне выражали чрезвычайную приветливость, мысленно я был готов послать всех их к чёрту. И как, спрашивается, найти здесь нужных людей?

– Это бесполезно, они не понимают иностранных языков, – сказал сидящий за одним из гостевых столов старый человек.

– Как же мне тогда отыскать товарищей? – с досадой спросил я и сел напротив него.

– Лучше спроси у Вэйжа. Он всё знает.

– Как мне попасть к нему?

– Если не пожалеешь денег, я помогу тебе.

– Что угодно, только бы поскорее добраться.

Мы шли долго, около часа. В конце пути я сунул старику десятидолларовою купюру, и хотя это явно не то, чего он ожидал, каждый из нас остался доволен.

– Что дальше? – спросил я.

– Зайди в хижину, и сам поймёшь, – ответил старик и скрылся.