На грани

Я хотел ему помочь, но он что было силы в его ослабленных руках оттолкнул меня и заставил сесть. В этой жизни не врут лишь люди при смерти и дети, пока они ещё малы для лжи. Это правда был лучший чай в моей жизни. Пользуясь, наверное, последней возможностью, я попросил Дикки рассказать подробности о побеге.

– Мы прошли по специальной заброшенной шахте под больницей и в полумиле оказались на свободе. Признаться, нам просто крупно повезло. Все силы, которые были в наших относительно молодых ногах, мы потратили на движение к свободе. В кафе на углу тридцать пятой и третьей улиц мы встретили двух китайцев, которые спорили о том, кто лучше преуспел в иглоукалывании. Может, они и не были китайцами – я никогда не разбирался в людях азиатской внешности. А затем я пообещал по сотне долларов каждому, если они смогут привести в нормальный вид этих двух жертв лечения. Потом мы больше двенадцати часов мучились в грузовом самолёте и к концу дня сами стали пахнуть как рыба. В конце пути мы высадились неизвестно где, взяли что-то похожее на машину и ехали, куда глядели глаза, пока не закончился бензин, чтобы попасть в самую глушь. Только неделю спустя нам удалось понять, что находимся где-то в Тибете. Если бы ты был с нами, то тоже выучил местный язык за столько времени. Между тем, мы часто вспоминали о тебе добрым словом. Надеюсь, эти убийцы в халатах никому больше не причинят вреда.

– Уж за это не беспокойся – вряд ли им удастся это из-за решётки. Я дал слово, что упеку их в тюрьму, и я его сдержал. А ещё мой рассказ стал настоящей сенсацией, поэтому специальные службы и даже некоторые представители власти лично проверяли заведение.

Он ничего не ответил, а лишь молча взглянул в окно. Затем я спросил:

– Давно ты в таком состоянии?

– Два или три месяца. Поначалу я думал, что попросту старею – от этого никто не застрахован, но затем местный целитель сказал, что мне недолго осталось. Уж этим лекарям я верб. Знаешь, я всегда относился к смерти с каким-то безразличием. Умер человек, и что с того? Но лишь теперь, когда костлявая с косой наступает мне на пятки, я понял, насколько скучаю по всем этим людям. Мне жутко их не хватает. Могу ли я попросить тебя о кое-чём?

– Да, конечно.

– Где-то там, за океаном, осталась любовь всей моей жизни. Её зовут Бетти. Передай ей вот это, и скажи, что мне очень жаль, – сказал он и снял с шеи свой амулет в виде пули.

– Почему ты не связался с ней? Уверен, она непременно была бы с тобой.

– Не знаю, я слишком боюсь этой встречи. Нет ничего хуже для мужчины, чем казаться слабым в глазах любимой женщины. Во всяком случае, таким это было для меня во время жизни с Бетти Уильямс. Надеюсь, семья была счастлива увидеть тебя вновь.

– Да. Но почему ты не вернулся к семье, если она была у тебя?

– Сначала это был чересчур рискованный поступок, а потом стало слишком поздно. Видимо, такова цена моей свободы. Может, поговорим о чём-то другом?

– Расскажи мне о последних днях Пита, если это не будет тебе трудно.

– Я стар, я болен, и моё тело становится слабее с каждым днём, но память всё ещё живёт. И пока я помню слова, послушай, что я тебе расскажу. Поначалу Пит не проявлял к нам интереса, постоянно держал всех на расстоянии, и временами я думал, не зря ли взял его с собой. Но потом он оказался отличным малым, и мы полюбили его. Не каждый день встретишь подобных людей. Со временем Пит всё больше стремился к свободе и независимости. Он рассказывал о своих прошлых путешествиях, о намерениях, о жизни. Однажды группа местных жителей собиралась к горе Кайлас – здесь это популярный путь паломничества. Недолго думая, он присоединился к ним. Отсюда до горы порядка сорока с лишним миль. Насколько я знаю, наиболее преданные паломники проползают все тридцать две с половиной мили вокруг горы, некоторые просто проходят путь. Но взбираться на гору запрещено. Пит же плевать хотел на все запреты, поэтому он погиб, когда упал с обрыва. Сам понимаешь, если бы кто-то узнал, что он нарушил закон, ничем хорошим это явно не закончилось бы. Проводники принесли его почти мёртвым, за всё время он пришёл в себя лишь однажды.

– Он что-то говорил?

– Попросил облегчить его смерть. Он хотел умереть, смеясь. Мы знали, что долго ему не протянуть, вот поэтому я дал дозу, несовместимую с жизнью. А ещё Пит просил передать тебе, что он ни о чём не сожалеет, даже о ваших ссорах. Последние его слова были: «Всё в порядке. Теперь я свободен, как та стая лебедей».

Я поблагодарил Дикки за всё, но остаться с ним не мог, и он меня понимал. Найти проводников, которых я никогда не видел, взобраться на вершину горы, найти девушку умирающего друга, увидеть мир – внезапно у меня появилась масса задач, решение которых было нелегко найти. Это как читать книгу, не зная букв, или пытаться считать, не зная элементарного. Один среди незнакомой местности.