На грани анархии

В ста ярдах справа от нее в лунном свете двигались тени. Ханна с нарастающим ужасом наблюдала, как двое ополченцев вытаскивают из дома мужчину и женщину. Двое детей жались на лужайке и плакали.

Люди сидели в кузовах грузовиков. Сгорбившись и прижавшись друг к другу. Рядом с ними валялись чемоданы, вещевые мешки и корзины для белья. Несколько ополченцев неплотным кольцом окружали грузовики, с оружием в руках, следя за тем, чтобы люди оставались на месте.

Дальше по улице, на другой стороне, другую семью вытащили из кроватей и вывели на улицу. Трое мужчин направили на них винтовки.

Сердце Ханны остановилось.

— Что они делают?

Ноа не ответил. Он оставался в дверном проеме. Его лицо выглядело бледным и напряженным.

Кровь бросилась ей в уши. Гнев зародился в груди.

— Это Миллеры. А это Майк Дункан и его сын Джамал.

Через дорогу от Миллеров Дэррил Виггинс стоял на крыльце своего дома, укутав плечи одеялом. Отсюда Ханна не могла видеть его покрытое синяками лицо.

Ополченцы перешли к следующему дому, не тронув его.

— Ополченцы выгоняют людей из «Винтер Хейвена», — сказала она, отвечая на свой вопрос. — Это так?

Ноа тяжело вздохнул.

— Да.

— Но не всех.

— Да.

— Куда пойдут эти семьи? Что они будут делать?

— Вернись в дом, Ханна...

Ханна повернулась и бросила на него яростный взгляд.

— Скажи мне, что происходит прямо сейчас, или я пойду туда и сама спрошу Маттиаса Саттера.

Ноа потер лицо. Глубокие тени залегли у него под глазами.

— Розамонд предоставила этим людям их места здесь. Она имеет право их забрать.

Ханна уставилась на него, на мгновение ошеломленная, и не знала, что сказать.

— Ты серьезно?

Ноа не ответил.

— Это даже не имеет смысла. Стэнли жили здесь, когда я только переехала в Фолл-Крик. Это их дом. Не одолженный, не занятый на время. Их собственный.

— Ополчение решило, что «Винтер Хейвен» слишком сложно защищать с потенциальными несогласными в их среде. Они перераспределяют жилье в соответствии с потребностями безопасности...

— Ты себя слышишь? Это твои слова или чьи-то еще?

Ноа сглотнул.

— Это не в моей власти, Ханна. Все случится, хотим мы этого или нет.

Она сузила глаза.

— Я думала, ты начальник полиции.

— Да, но...

— Как это может быть не в твоей компетенции? Как ты можешь позволять этому происходить прямо на твоих глазах? Это люди, которых мы знаем! Это Фолл-Крик. Твой город. Твои граждане. Твои друзья!

Рот Ноа истончился в бескровную линию.

— Ополчение получило определенные полномочия во время этого кризиса...

— Ополчение? — спросила Ханна. — Или Розамонд Синклер? Или теперь это одно и то же?

Глава 55

Ханна

День тридцать восьмой

Грудь Ханны сжалась. Стало трудно дышать.

— Они избавляют «Винтер Хейвен» от всех, кто не разделяет их взгляды. Розамонд Синклер вышла на тропу войны. Она наводит порядок в доме. Как тиран.

Мускул на щеке Ноа дернулся.

— Я понимаю, почему ты ненавидишь Розамонд Синклер. Она мать Пайка, человека, который причинил тебе боль. Легко приравнять их обоих друг к другу. Но то, что ты сказала раньше — нет, ты не права. Розамонд — это не ее сыновья. Она заботится об этом городе. Она старалась сделать все возможное для Фолл-Крик с самого начала этой неразберихи.

— Совершала ли она ошибки? Да. Приходилось ли ей идти на компромиссы, чтобы обеспечить нашу безопасность? Да. Ты же видела, что там творится. Уязвимые города и поселки подвергаются нападениям. Царят беззаконие и анархия. Здесь такого нет, и единственная причина — быстрое мышление и сильное руководство Розамонд.

Ханна недоверчиво покачала головой.

— Ты вообще себя слышишь? Оглянись вокруг. Кого она сегодня оберегает?

Взгляд Ноа метнулся к ополченцам и обратно к Ханне. На его лице читалось напряжение и беспокойство.

— Говори тише.

— Или что? Или они причислят меня к несогласным и тоже утащат? Или просто попытаются убить, как Лиама и Бишопа?

Щеки Ноа покраснели.

— Нет! Я им не позволю.

— О? Ты остановишь их так же, как останавливаешь это?

— Это другое.

— И в чем разница?

— Думаешь, я хочу это делать?! Думаешь, мне это нравится?! Что я согласен с этим?!

— Это то, чего я не понимаю. Помоги мне понять.

Его лицо помрачнело.

— Я должен это принять, Ханна. У меня нет выбора. У нас нет выбора.

Наконец-то он был честен. Наконец-то он признал это.

Ноа сделал шаг к ней, подняв левую руку, чтобы коснуться ее щеки, как когда-то давно, целую жизнь назад.

Призрак обернулся и с предупреждающим рыком встал между ними. Пес почувствовал напряжение между ними, почувствовал растущее беспокойство Ханны. Он не собирался подпускать к Ханне никого — даже ее мужа.

Ханна не стала его упрекать.

— У нас всегда есть выбор, Ноа, — просто сказала она. — Всегда.

Рука Ноа упала на бок. Он сжал ее в кулак. Его плечи опустились, выражение лица было убитым.

— Я делаю это ради Майло.

— А при чем здесь Майло?

— Его лекарства. В аптеке их нет. Как и во всех остальных аптеках в округе, возможно, во всем штате, если они вообще еще работают. Ополченцы привозят ему лекарства. Он в самом верху в их списке потребностей. Из-за Розамонд.

— Мы можем достать их где-нибудь еще. Должен быть другой вариант.