На грани безумия

Вдоль широкой аллеи, расположенной в глубине цветущей и благоухающей чащи, медленно катилась инвалидная коляска, в ней сидел молодой с совершенно седой и поникшей головой человек. Лицо его было задумчивым и отрешённым, он смотрел куда-то далеко, в призрачную пустошь, казалось, его сознание находилось за пределами этого мира. Сзади его сопровождали пожилой мужчина и женщина лет сорока восьми. Она внимательно следила за каждым движением сына и была глубоко взволнована, когда они, миновав длинную аллею, подъехали к центральному входу длинного двухэтажного белого здания. Коляска остановилась возле парадной лестницы, стремительно возносившейся вверх.

Молодой человек поднял глаза, и его взгляд остановился на центральной вывеске при входе в здание, на которой была надпись «Психиатрическая клиника». Но ничто не дрогнуло в его сердце при виде этого учреждения, он по-прежнему оставался отстранённым от всего. Вокруг него проходили люди, со всех сторон доносились голоса и звуки, но он не придавал этому значения. Он жил в своём, казалось, совершенно закрытом от человеческого взгляда, мире…

Глава XXX

Прошло несколько дней с тех пор, как я пришла в себя. Как оказалось, меня вынесли из горящего дома, и моей спасительницей была… кто бы вы думали? Да, это была та самая женщина, которая привела ко мне однажды в суровую зимнюю стужу Алику. В дальнейшем я узнала имя этой женщины – Абигель, именно так звали мою спасительницу. Когда я очнулась после всего произошедшего, то долгое время не могла понять, где нахожусь.

В комнате, где я лежала, был полумрак, и лишь слабый свет настольной лампы, что стояла возле меня на прикроватной тумбочке, освещал узкую часть комнаты. Одно маленькое, углублённое в основание стены окно, находившееся напротив старого деревянного стола, было плотно занавешено коричневой драпировкой. В комнате, кроме кровати, на которой я лежала, стояла тумбочка с настольной лампой и два стула в кожаной обивке. Перед входом в комнату, возле двери, находился большой тёмно-коричневый шкаф. На полу вдоль всей комнаты была расстелена одна длинная серая дорожка. Подняв глаза, я увидела, что вдоль всей комнаты на длинной верёвке висят в ряд веники из душистых засушенных трав, их запах наполнял комнату ароматом луговых сушёных цветов.

Через какое-то мгновение в комнату вошла женщина, которая вызвала у меня сильное удивление, это была Абигель.

– Я вижу, вы пришли в себя? – сказала она, поправляя при этом пучки трав, висевших вдоль комнаты.

– Где я? – спросила я, пытаясь приподняться с постели, как резкая боль в спине и ногах, заставила меня замереть на месте. Я с трудом перевела дыхание.

– Вам сейчас нельзя вставать. Лишние резкие движения могут ещё больше навредить вам. Я нашла вас под развалинами. Думаю, понадобится не один месяц на ваше восстановление. Но сейчас, по крайней мере, вы уже не в опасности, – сказала она, присев рядом со мной на кровати.

– Я ничего не помню, только то, что пыталась вырваться из закрытого класса, но не смогла…

– Не мудрено, – покачала головой в задумчивости Абигель. – Вы чуть не сгорели в нём заживо, – заключила уже она, внимательно глядя на меня. – Точнее, вас хотели сжечь. Заживо сжечь, но, к счастью, у неё это не получилось. Так что можете поблагодарить своих ангелов хранителей. Я в то время проходила неподалёку и увидела сильный дым, сквозивший из школы. Почувствовав что-то неладное, я поспешила туда. Хорошо, что я подоспела во время, иначе бы она свершила свой злой умысел.

– Она? – взволнованно и недоумённо глядя на Абигель, переспросила я. – Но, кто – она?

– А вы не догадываетесь? – задумчиво взглянув на меня, сказала Абигель. Я в растерянности пожала плечами.

– Хм, наша общая знакомая, – сказала, тяжело вздохнув, она. – Та, кому я обязана уродством и ненавистью окружающих к себе. На этот раз она вздумала расправиться и с вами. Как всё-таки может быть извращён человеческий ум под действием лютой ненависти и злости.

Я с трудом осознавала, всё, что мне рассказывала Абигель, и всё ёщё находилась в недоумении, но она продолжала: