На грани доверия. Книга третья

— Это имеет значение, кто сказал? — Вилли отодвинул бокал, — грандпа, у меня создаётся впечатление, что я напрасно приехал в Россию, если я даже не нужен собственному деду.

— Мальчик мой, ну почему ты так решил? Что значит — напрасно приехал и ты мне не нужен? — Владимир Григорьевич прижал руку к груди слева — защемило сердце. То, что он попытался скрыть, внезапно вылезло наружу, выпрыгнув, словно чёрт из табакерки. Надо было более тщательно позаботиться о сохранении тайны. Просто те сведения, которые он получил, обнаружились совсем недавно, и сначала Фертовский-старший особо не придал им значения. Но когда всё внимательно изучил, а потом проанализировал… по-настоящему испугался. Этому можно верить или нет, но от того, что он узнал, легче не становилось. А ещё он понял, что не имеет права рисковать, потому что вдруг обнаруженное имеет силу? Реальную. В таком случае именно его родной внук попадает под удар.

Фертовский-старший хотел обсудить эту тему с сыном, но как представил реакцию Николя, отличающегося скептичностью и критичным подходом ко многому, то передумал. Надо всё сохранить в тайне, особенно от внука.

— То и значит, — молодой человек повысил голос, — мой дед мне не доверяет, прячет от меня семейные ценности. Кто, как не я, должен знать о них, я — твоё продолжение? Твой потомок, носитель твоей фамилии. Во мне твои гены, всё лучшее, что ты мог передать по наследству.

— Володя, дорогой, успокойся, пожалуйста, — Фертовский-старший от такого натиска совсем растерялся, — мальчик мой, конечно же, ты мой наследник, моя гордость. И ты мне бесконечно дорог.

— Тогда почему ты до сих пор не рассказал мне об очень важной части истории нашего рода? Не показал раритет, которым я тоже мог бы гордиться?! — Вилли смотрел на деда и ждал ответа. Фертовский-старший молчал. Щемило сердце.

— Ладно, я понял, — Вилли прервал эту странную паузу, поднялся из-за стола, — мне пора, — достал из кармана сигареты, зажигалку, стал крутить её между пальцами.

— Володя, — Фертовский-старший умоляюще посмотрел на внука, — есть причины, по которым я не могу тебе всё объяснить, — с волнением в голосе сказал он, — пожалуйста, поверь, так будет лучше, прежде всего, для тебя.

— Для меня? — гневно сверкнул глазами молодой человек. От эмоций они у него даже потемнели.

— Да, для тебя. Ты куда? — Владимир Григорьевич поторопился за внуком к выходу, махнул рукой Мирону Яновичу, мол, всё нормально, разберёмся сами.

— Я еду домой, на такси, — ответил Вилли деду уже на улице, закурил.

— Но я же на своей машине, — упавшим голосом напомнил Фертовский-старший.

— Спасибо, я доберусь на такси, — с этими словами Вилли, даже не поглядев в сторону деда, сел в жёлтый автомобиль с шашечками.

Молодой человек доехал до дому, но в подъезд входить не стал, устроился на скамье возле детской площадки, опять закурил. Воздух был холодным, но сухим. Уже несколько дней дожди в город не приходили. У Вилли зазвонил телефон.

— Ой, а можно сделать погромче? — попросила Виктория таксиста, когда они с Надей возбуждённо-весёлые сели в такси. Слегка охмелевшая Вика смешно доковыляла на своих тонких каблуках до машины, засунула себя туда, бурча что-то под нос. Как только услышала мелодию из приёмника в автомобиле, широко улыбнулась. Таксист прибавил звук.

— Мне так нравится эта песенка, — прокомментировала Вика, пытаясь подпеть французской вокалистке, получалось одно сплошное мяуканье и французская картавость, зато весело. Надя рассмеялась. После всех сегодняшних обсуждений и тревог она, благодаря неутомимой Викусе, сумела тоже расслабиться.

— А ты знаешь, о чём она поёт? — спросила Надежда, пытаясь вслушиваться в слова песни. Французский она изучала давно и факультативно, теперь уже мало что могла вспомнить.

— Знаю-ю-ю, — муркнула Вика, — часть текста вот о чем:

Что будет дальше?

Какая разница, куда я иду,

Пока мне не страшно

Держать за руку другого,

Пока люблю время, которое уходит.

Во всем, что я делаю,

Гнев и любовь, как одно целое.

Будь она моей, или вашей,

Этой жизни нам не понять.

Что будет дальше?

Рисую себе путь,

Не думая о том,

Где он закончится.1

— Ух, мне нравится! — восхитилась Надя, — удивительный голос, чуть с хрипотцой, но очень приятный, — да, в её устах французский особенно певучий. Хотя я здесь слышу и испанский?

— Да, она поёт на двух языках, — подтвердила Виктория.

— Хорошо-то как, Викусенька, — Надя обняла подругу за шею, — знаешь, я счастлива, что мы с тобой столько лет дружим, хотя мы такие разные, — сказала она.

— Чего это мы такие уж разные? — возразила Вика. — У нас много общего.

— Да?

— Да! Ну, во-первых, мы обе красивые и умные, — начала перечислять она.

— Так, — кивнула Надя.

— Во-вторых, у нас мужья родственники. В-третьих, Сашка — моя крестница.